Часть четвертую я слушал необычайно долго (по сравнению с предыдущей) и вроде бы уже точно определился в части необходимости «взять перерыв», однако... все же с успехом дослушал ее до конца. И не то что бы «все надоело вконец», просто слегка назрела необходимость «смены жанра», да а тов.Родин все по прежнему курсант и... вроде (несмотря ни на что) ничего (в плане локации происходящего) совсем не меняется...
Как и в частях предыдущих —
подробнее ...
разрыв (конец части третьей и начало части четверной) был посвящен очередному ЧП и (разумеется, кто бы мог подумать)) очередному конфликту с новым начальственным мразматиком в погонах)). Далее еще один (почти уже стандартный) конфликт на пустом месте (с кучей гопников) и дикая куча проблем (по прошествии))
Удивила разве что встреча с «перевоспитавшейся мразью» (в роли сантехника) и вся комичность ситуации «а ля любовник в ванной»)) В остальном же вроде все как всегда, но... ближе к середине все же наступили «долгожданные госы» и выпуск из летного училища... Далее долгие взаимные уговоры (нашего героя) выбрать «место потеплее», но он (разумеется) воспрининял все буквально и решил «сунуться в самое пекло».
Данный выбор хоть и бы сделан «до трагедии» (не буду спойлерить), но (ради справедливости стоит сказать, что) приходится весьма к месту... Новая «локация», новые знакомые (включая начальство) и куча работы (вольно, невольно помогающяя «забыть утрату»). Ну «и на закуску» очередная (почти идиотская) ситуация в которой сам же ГГ (хоть и косвенно, но) виноват (и опять нажравшись с трудом пытается вспомнить происходящее). А неспособность все внятно (и резко) проъяснить сразу — мгновенно помогает получить (на новом месте службы) репутацию «мразоты» и лишь некий намек (на новый роман) несколько скрашивает суровые будни «новоиспеченного лейтенанта».
В конце данной части (как ни странно) никакого происшествия все же нет... поскольку автор (на этот раз) все же решил поделиться некой «весьма радостной» (но весьма ожидаемой) вестью (о передислокации полка, в самое «пекло мира»)).
Часть третья продолжает «уже полюбившийся сериал» в прежней локации «казармы и учебка». Вдумчивого читателя ожидают новые будни «замыленных курсантов», новые интриги сослуживцев и начальства и... новые загадки «прошлого за семью печатями» …
Нет, конечно и во всех предыдущих частях ГГ частенько (и весьма нудно) вспоминал («к месту и без») некую тайну связанную с родственниками своего реципиента». Все это (на мой субъективный взгляд)
подробнее ...
несколько мешало общему ходу повествования, но поскольку (все же) носило весьма эпизодический характер — я собственно даже на заморачивался по данному поводу....
Однако автор (на сей раз) все же не стал «тянуть кота за подробности» и разрешил все эти «невнятные подозрения и домыслы» в некой (пусть и весьма неожиданной) почти шпионской интриге)) Кстати — данный эпизод очень напомнил цикл Сигалаева «Фатальное колесо»... но к чести автора (он все же) продолжил основную тему и не ушел «в никуда».
Далее — «небрежно раздавленная бабочка Бредберри» и рухнувший рейс. Все остальное уже весьма стандартно (хоть и весьма интересно): новые залеты, интриги и особенности взаимоотношения полов «в условиях отсутствия увольнений» и... встреча «новых» и «бывших» подруг ГГ (по принципу «то ничего и пусто, то все не вовремя и густо»)) Плюсом идет «встреча с современником героя» (что понятно сразу, хоть это и подается как-то, как весьма незначительный факт) и свадьма в стиле «колхоз-интертеймент представляет» и «...ах, эта свадьба пела и плясала-а-а-а...» (в стиле тов.П.Барчука см.«Колхоз»)).
Концовка (как в прочем и начало книги) «очередное ЧП» (в небе или не земле). И ведь знаю что что-то обязательно будет... И вроде уже появилось желание «пойти немного отдохнуть» после части третьей... Ан нет!)) Автор самым циничным образом «все же заставил» поставить следующую часть (я то все слушаю в формате аудио) на прослушку. Так что слушаем дальше (благо пока есть «что поесть»))
Можно сказать, прочёл всего Мусанифа.
Можно сказать - понравилось.
Вот конкретно про бегемотов, и там всякая другая юморня и понравилась, и не понравилась. Пишет чел просто замечательно.
Явно не Белянин, который, как по мне, писать вообще не умеет.
Рекомендую к прочтению всё.. Чел создал свою собственную Вселенную, и довольно неплохо в ней ориентируется.
Общая оценка... Всё таки - пять.
самосознание в самых широких кругах общества, разрушить центробежные течения в областях и государствах, противопоставить итальянскую культуру культурам иноземным. Эту задачу во время Реставрации попытался разрешить романтизм, который обратился к национальной и исторической теме. Поэтому историческая драма и главным образом исторический роман приобретают особое значение в литературном развитии страны, оттесняя на задний план остальные жанры и, в частности, новеллу.
Как ни различны были политические и литературные взгляды их авторов, но почти все исторические романы эпохи проповедовали идею Рисорджименто. Воспроизведение прошлого, местный колорит, нравы, антагонизм партий, любовная интрига, знаменитые или никому не известные персонажи, простой и трогательный или пышный и патетический стиль имеют своею целью вызвать представление о великом прошлом Италии, о доблести предков, о необходимости общенационального единства. В течение трех десятков лет, прошедших от появления «Обрученных» А. Мандзони до объединения Италии, были напечатаны сотни исторических романов обо всех эпохах итальянской истории. Прошлое служило будущему. Исторический роман протестовал против всего, что препятствовало развитию страны. Естественно, что этот протест принимал различные формы в зависимости от позиции писателя. Он оборачивался непротивлением у Мандзони, который видел спасение в нравственном совершенствовании и противопоставлял кроткое долготерпение крестьян буйствам и насилиям феодалов. Д’Адзельо взывал к патриотизму, видя в борьбе с иностранцами важнейшую и едва ли не единственную задачу современности. Гверацци считал необходимой прежде всего борьбу с местными врагами Италии, с деспотическими режимами, с папской властью, с реакционными тенденциями господствующих классов. Свобода, как бы своеобразно и вместе с тем ограниченно она ни понималась, была организующим началом не только политических взглядов, но и художественного творчества исторических романистов. Отсюда наряду с прославлением древних доблестей жестокая критика всего того, что когда-то мешало объединению страны и, сея раздоры, вызывало гибель ее политической самостоятельности, военной мощи и духовной культуры. Злые силы были живы, и потому, обнаруживая их в прошлом, романисты говорили о бедах сегодняшнего дня.
Кроме того, исторический роман пытался воспитать в своих читателях черты характера, необходимые для дела национального освобождения. Это была литература по существу своему героическая. Ненависть к предателям, самопожертвование ради блага родины, полная преданность идее, энтузиазм, который не знает предела, нравственная отвага, необходимая для того, чтобы идти против общепринятых мнений, физическая храбрость, чтобы рисковать жизнью в ежедневных боях, все это — черты характера, без которых немыслимо было бы в течение многих лет бороться за свободу одному против тысяч и преодолевать косное недоброжелательство мещанской толпы.
Таким героем, словно вышедшим из какой-то древней эпопеи, превратившим современную серую действительность в героическую легенду, был Джузеппе Гарибальди. Необычайная жизнь, полная лишений, опасностей и подвигов, целиком отданная национальному освобождению, словно осуществила все то, о чем могло мечтать самое пылкое воображение. И если жизнь Гарибальди дала материал для многочисленных художественных произведений, то и сам он явился очевидным носителем идеологии, которая в течение стольких лет культивировалась историческим романом. Гарибальди возник из легенды национально-освободительной войны и вошел в эту легенду, оставаясь — во всем блеске своего романтизма — величайшей реальностью итальянского XIX века.
Положительный и даже программный герой, необходимый при данных обстоятельствах, требовал антагонистов, — и наряду с симпатичными персонажами появляются предатели, оппортунисты и злодеи. В исторических романах сравнительно мало обыкновенных, средних людей. Дурные поступки объясняются дурными качествами души, а подвиги свойственны только героям. Для итальянского исторического романа характерны категорические оценки, чистые, не смешивающиеся тона и некоторая плакатность, свидетельствующая о непримиримости и презрении к компромиссам.
Самый жанр исторического романа предполагает политический сюжет, широкое «полотно», изображающее целую эпоху с ее противоречиями и различными классами, сталкивающимися во время восстаний, революций и гражданских войн. Герои охвачены политическими страстями, события вырывают их из колеи обыденного существования. В пароксизме гнева, отчаяния, благородного негодования они бросаются навстречу опасным и трагическим приключениям. Мгновения покоя, мирная обстановка обыденности существуют лишь для того, чтобы промелькнуть, как счастливая случайность, среди неизбежных политических катастроф. Частная жизнь тесно переплетается с жизнью общества, государственный
Последние комментарии
2 часов 24 секунд назад
23 часов 15 минут назад
23 часов 17 минут назад
1 день 5 часов назад
1 день 9 часов назад
1 день 9 часов назад