Одиночество на земле [Кира Анатольевна Соловьёва] (fb2) читать постранично, страница - 3

отправлялись грабить и убивать. Инквизитору не раз приходилось сжигать представителей этого мерзопакостного племени, и он искренне восхищался историей о жителях белобрежья, единожды устроивших дикарям веселую жизнь и тем самым отвадивших их от своих домов навсегда.

Уловив характерный грохот, сопровождающий ответвления великих Рек у каждого моста, Альтвиг встряхнулся и обратил внимание на по-прежнему невозмутимых воинов. Только один из них сошел с места, скрылся за укреплениями и, наверное, доложил кому надо о прибытии чужака, ибо вернулся в сопровождении невысокого коренастого мужчины с нашивками на рукавах куртки. Он терпеливо ждал, пока лошадь инквизитора подойдет, а затем поклонился:

— Доброй ночи, святой отец.

— Доброй ночи, чадо, — привычно отозвался Альтвиг. — Оберегаешь ли ты свою паству, не подпускаешь ли к ней сосуды греховные, отгоняешь ли прочь скверну?

— Разумеется, отгоняю, — подтвердил мужчина. После чего скрепя сердце, чисто из вежливости предложил: — Не желаете ли вы отдохнуть в моем доме? Я прикажу принести еды и вина, а вы сможете отблагодарить нас молитвой.

Инквизитор кивнул, спешился и передал поводья подскочившему стражнику. Тот удивленно воззрился на перевязанные плотной тканью ладони, и Альтвиг тут же спрятал их в рукавах. Командир укреплений нахмурился:

— Вы больны, святой отец?

— Нет. Это всего лишь старые шрамы. На трактах мы порой встречаемся с порождениями Тьмы, и, чтобы победить, приходится чем-то жертвовать. Как твое имя, чадо?

— Хайнэ Греат. Все ближайшие территории, а также путь из Эльвита в Шатавед находятся под моим контролем. Обстановка спокойная, — воин улыбнулся, показывая, что иначе и быть не может. — Идемте, святой отец. Нечего прозябать, когда вблизи расположен кров.

Он развернулся и ушел за первый ряд ограждений — остро наточенных кольев, вбитых в землю задолго до зимы. Альтвиг последовал за ним, осенив крестным знамением стражников, оставшихся на посту. Те вежливо изобразили признательность, хотя на границе королевства, каждый день встречаясь с лживыми купцами и представителями Гильдий, быстро утратили не только веру в Богов, но и более банальную — в чудо.

За ограждениями приютилось четыре маленьких домика. Хайнэ Греат подошел ко второму справа, распахнул дверь и принялся зажигать свечи в стеклянных чашах, хаотично расставленных на столе. Помимо него в комнате обнаружилось несколько стульев, грубо сбитый деревянный лежак и выжженные в дереве лики Богов. Заметив их, Альтвиг склонил голову и мысленно вознес благодарность.

— Подождите здесь, — попросил Хайнэ. — Я распоряжусь насчет ужина.

— Благодарю.

Инквизитор проводил воина задумчивым взглядом. Устроился на краю лежака, вытащил из сумки книгу, заботливо обернутую в плотный пергамент, и посвятил себя прекрасно знакомым буквам.

Эти буквы — все, что у него было с момента начала существования. Альтвиг не помнил, как родился и откуда пришел. Альтвиг не помнил, кто дал ему имя и научил разговаривать. Помнил лишь курган, поросший белыми розами, и клубящуюся пустоту. Она была близко-близко — стоит только протянуть руку. Красивая и пугающая одновременно. Парень испугался ее и отступил, покинув единственное знакомое место — и у противоположного края кургана нашел книгу, которую перечитывал и теперь, и бесконечно много раз прежде.

Хайнэ вернулся в сопровождении трех молчаливых женщин. Они сноровисто накрыли на стол, склонили головы в ответ на крестное знамение и ушли, осторожно притворив дверь. Альтвиг перебрался с лежака на стул, командир пограничного гарнизона сел напротив — и тут же поднял наполненный вином кубок.

— Благословите пищу, святой отец.

— Vaine na tholo soa, laine na thono tea, edeletarne, — мягко произнес инквизитор. — Приятного аппетита, господин Греат.

Мужчина тут же сделал изрядный глоток, счастливо вздохнул и подвинул к себе миску с квашеной капустой. Альтвигу больше приглянулось мясо, заправленное морковью и острым соусом, и наваристая, очень вкусно пахнущая каша.

Целых полчаса в домике царило молчание. Затем Хайнэ, прихлебывая вино и щурясь от удовольствия, спросил:

— Куда вы направляетесь, святой отец?

— На Белые Берега.

— Ого! — командир глубокомысленно хмыкнул. — Долго же вам ехать. В таких случаях хорошо быть еретиком: нарисовал руны перехода, ступил на них и…

Он запнулся, поймав осуждающий взгляд Альтвига.

— Вы хотите сгореть на костре, господин Греат?

— Я просто пошутил. Не принимайте близко к сердцу, святой отец. Здесь, на границе, сложно противостоять грубости и, чего греха таить, глупости.

— Праведен тот, кто борется, — возразил инквизитор. — Тот, кто не уступает злу и смиряет мрак в своей душе.

— С вами можно говорить откровенно, святой отец? — нарочито небрежно поинтересовался Хайнэ. — Без оглядки на должности.

Альтвиг посмотрел на него внимательно:

— Говорите, господин Греат.

Командир гарнизона покрутил в