Первый признак псевдонаучного бреда на физмат темы - отсутствие формул (или наличие тривиальных, на уровне школьной арифметики) - имеется :)
Отсутствие ссылок на чужие работы - тоже.
Да эти все формальные критерии и ни к чему, и так видно, что автор в физике остановился на уровне учебника 6-7 класса. Даже на советскую "Детскую энциклопедию" не тянет.
Чего их всех так тянет именно в физику? писали б что-то юридически-экономическое
подробнее ...
:)
Впрочем, глядя на то, что творят власть имущие, там слишком жесткая конкуренция бредологов...
От его ГГ и писанины блевать хочется. Сам ГГ себя считает себя ниже плинтуса. ГГ - инвалид со скверным характером, стонущим и обвиняющий всех по любому поводу, труслив, любит подхалимничать и бить в спину. Его подобрали, привели в стаб и практически был на содержании. При нападений тварей на стаб, стал убивать охранников и знахаря. Оправдывает свои действия запущенным видом других, при этом точно так же не следит за собой и спит на
подробнее ...
тряпках. Все кругом люди примитивные и недалёкие с быдлячами замашками по мнению автора и ГГ, хотя в зеркале можно увидеть ещё худшего типа, оправдывающего свои убийства. При этом идёт трёп, обливающих всех грязью, хотя сам ГГ по уши в говне и просто таким образом оправдывает своё ещё более гнусное поведение. ГГ уже не инвалид в тихушку тренируется и всё равно претворяет инвалидом, пресмыкается и делает подношение, что бы не выходить из стаба. Читать дальше просто противно.
— Да, — ответила она, не закрывая глаз.
— И ты… не будешь после обижаться и… ну, там?..
— Нет, — ответила она, ведь нужно было говорить и делать все, как хотели ужасные бандиты, вломившиеся на ночь глядя в папочкин дом. — Я буду рада. Ты мне понравился.
Сердце снова забилось, да еще как. А ведь мне-то тоже надо раздеваться, с ужасом сообразил мальчик. Шутка ли — при девчонке! Он перевел взгляд с ее ног на лицо: глаза по-прежнему зажмурены, но он все-таки выключил свет, а затем, путаясь в каждой пуговице, обмирая, принялся раздеваться. Он не слишком хорошо представлял себе дальнейшее. Если б не полная покорность, не его простодушная уверенность в том, что, раз уж дана возможность, обязательно все получится, ничего бы не произошло. Она всхлипнула от изумления и ужаса.
Мальчик едва сдержал победный крик. Он непременно бы закричал, но уж очень боялся напугать свою девочку. В полном изнеможении он отодвинулся на край кушетки. Голова его кружилась, а душу захлестывали благодарность и нежность. Он только не умел их выразить. Он осторожно погладил девочку по щеке. Ее голова — он почувствовал это, хотя видеть не мог, такая стояла темнота — по-прежнему была запрокинута.
— Не очень больно? — спросил он дрожащим голосом, не то заботливо, не то опасливо. Он до смерти не хотел, чтобы ей было больно.
— Нет.
— Ты замечательная, — выговорил он. — ты просто замечательная. Ты самая лучшая, такая добрая, красивая… — он не знал, что еще сказать. Он опять начал стесняться ее до оторопи. Ему хотелось дотронуться до ее остренькой груди, но даже под страхом гибели он не посмел сейчас этого сделать. — Ты чудесная, — сказал он, захлебываясь. — Я никого, кроме тебя, не полюблю.
Ему было так хорошо, как, наверное, никогда в жизни не было. И еще ему вдруг захотелось спать, глаза прямо слипались сами собой. «Брат на свой день рождения мужчиной стал, в шестнадцать, — вспомнил он. — А я почти на год раньше… Я — мужчина», — гордо и умиротворенно подумал мальчик.
— Ты не сердись на меня… — пролепетал он, уже засыпая, но продолжал виновато сознавать несоизмеримость своих достоинств и слепящей грандиозности подарка, который сделала ему та, что лежала рядом. — Ведь так хорошо все… Не будешь?
— Нет, — ответила она. — Я очень счастлива.
Он улыбнулся.
Она мучилась всю ночь. То ей казалось, что она вот-вот заснет, что она уже спит — но на самом деле сна не было; то ей думалось, что никогда в жизни ей уже не заснуть, и ее охватывала безнадежная истома — но именно в эти-то минуты она только и спала. Рядом сопел бандит, он был спокоен, безмятежен, уверен в своей безнаказанности. Он все получил, а когда проснется, убьет.
Рассвело стремительно. Горячая полоса, наполненная густым, медленно текущим сверканием пылинок, рассекла наискось сумеречную духоту — от ослепительного оконца до яркого прямоугольника на дощатой стене. Бандит спал, улыбаясь, на лбу и носу его отчетливо краснели мальчишеские угри. Она перевела взгляд ниже, на его худой живот. У нее опять застучали зубы, леденящее отвращение захлестнуло ее. Она не рассуждала и не колебалась ни секунды. Обернулась к полкам, руки ее выхватили подвернувшийся топор.
Слышать его было невыносимо. Зажмурившись и закусив губу, — казалось, все поступки в жизни она совершает зажмурившись и закусив губу — девочка размахнулась и ударила еще раз. На руки скупо плеснуло обжигающим жидким, и стало тихо.
Несколько секунд она стояла, как бы окаменев, потом выронила топор — тот с глухим стуком упал на пол. И опять стало тихо.
— Ничего не было… — прошептала она, задыхаясь. — Ничего не будет. Ничего. Все как раньше.
Пронзительно заверещав, она выметнулась из сарая и замерла в дверях, и крик застрял у нее в горле.
Посреди зелено-голубого праздничного неба текла чудовищная, невообразимо громадная масса. Она текла почти над самой водой, выдвигаясь из-за южного мыса — быстро, но без спешки, и совершенно беззвучно, как в кошмаре, по сравнению с которым все прежние кошмары были ничем. Мутно-радужная поверхность, невесомая, как у мыльного пузыря, отражала солнце, вспыхивая причудливыми бликами. Иногда по ее телу прокатывались отчетливо видимые волны, как у лошади, сгоняющей мух. Иногда сбоку или под брюхом пузыря возникали и вскоре втягивались какие-то отростки — то короткие, напоминающие опухоли, то длинные и тонкие, наподобие щупалец. Масса двигалась вдоль берега, примерно в четверти мили, а может, и ближе — спокойная, деловитая и невыносимо чужая. Девочка стояла, прижав к щекам липкие от крови кулаки, и смотрела, потому что на этот раз у нее даже зажмуриться не хватало решимости.
Внезапно неподалеку грянул выстрел, и сразу за ним — второй. Они словно прорвали пелену беззвучного кошмара, и девочка, снова закричав, оскальзываясь на влажной от росы траве, бросилась туда, откуда они донеслись.
Стрелял старший брат.
Один бог знает, чего стоил ему первый выстрел, когда все
Последние комментарии
43 минут 34 секунд назад
47 минут 49 секунд назад
6 часов 8 минут назад
1 день 17 часов назад
2 дней 1 час назад
2 дней 16 часов назад