Нежная королева [Ольга Игоревна Елисеева] (fb2) читать постранично, страница - 168

одновременно совсем другим. Худое, осунувшееся, прекрасное, не смотря на слепоту, оно точно дышало иным, неведомым командору счастьем и покоем. От него исходил тихий, но постоянный свет, при виде которого новому главе мальдорского братства захотелось пасть на колени, расплакаться, как дитя, и просить прощения за свое грешное несовершенство перед лицом Божьим.

Мессир Ружеро не осмеливался даже приблизиться к духовному владыке Альбици и задать мучивший его вопрос. Тем более что папа, тоже заметивший его, слабо улыбнулся бывшему другу и сделал ему предостерегающий жест. Лишь за столом, после пятого кубка меда, командор отважился.

— Ваше святейшество, позвольте мне грешному и недостойному спросить вас…

Папа Исидор медленно повернулся на голос. На его лице отразилось полное понимание, почти любовь к говорившему.

— Вам очень важно знать ответ на этот вопрос? — спросил он.

Не в силах выговорить ни одного слова, мессир Ружеро кивнул и тут же проклял себя за свою дерзость, потому что на светлый лик священника набежала тень.

— Хорошо, — сказал он, — в таком случае я отвечу вам: да. Полагаю, достаточно?

— Более чем. — мгновенно протрезвевший Ружеро сполз со стула и опустился на колени. — Прошу простить меня, — прошептал он, — если принес вам тяжелую минуту. Ради моей преданности, о которой вы так хорошо знаете.

Исидор поднял его и ко всеобщему удивлению поцеловал в лоб — милость невиданная для наместника святого престола.

— Да пребудет с тобой знание о моей преданности и любви ко всем вам, — вздохнул он. — Я буду молиться за братьев и просить, чтоб Господь избавил их, как избавил меня. Полной чистоты на нашем свете нет, Ружеро, но к ней надо стремиться.

После этих слов командор надолго припал к сухой сильной руке друга, и никто из изумленно смотревших на них гостей не знал, что сейчас происходит между ними.

Епископ Сальвский с нескрываемой тревогой следил за каждым шагом и словом папы Исидора. На его лице застыло не стираемое удивление: он так и не мог поверить, что спасенный им когда-то еретик стал наместником святого престола. «Чудны дела твои, Господи!» — про себя повторял старик.

* * *

После коронационно-крестильных торжеств в гранарской столице наступила пауза, нарушенная только в середине мая тихим семейным праздником обручения. Перед отъездом в горы Персиваль, носивший теперь титул принца, обменялся кольцами до своего совершеннолетия с юной леди Молли Мак Финн Босуорт. Девочка не знала, куда себя девать от счастья, ведь она стала настоящей принцессой, а маленький лорд Деми смущался перед бойкой насмешливой невестой, как когда-то, 20 лет назад, его отец перед Хельви.

Детям разрешили погулять в Львином дворике и попускать кораблики в фонтане с мраморными химерами. Взрослые расположились за круглым столом у камина, потягивали желтое альгуссое вино столетней давности, отдававшее старым дубом, и говорили о разном.

— Весной слишком много дел, — сказал Дерлок, — как только вернемся в горы, поеду с кланами Мак-Дуф и Чизлхолм к тебе в Северную Сальву нарезать им плодородную землю в долине. Давно пора пахать.

— Я тоже еду на север, — отозвался Деми, зевая. — Вчера получил из Далина письмо, первые партии беотийских плотников прибыли. Линций уже начал строительство новых фортов и заложил две верфи.

— Неужели без тебя Петерс не справится с постройками? — отставив вино, спросила Хельви. — Или вы вообще не умеете жить дома? — она посмотрела на мужчин.

— Им надо куда-то возвращаться. — улыбнулась Феона. — Нам они оставляют ждать.

— Ну нет, — рассмеялась королева, — я ждать не умею, я поеду с тобой, Харвей.

— А ты полагаешь, я оставлю тебя одну? — саркастически усмехнулся король, глядя через бокал на пламя камина. — Не слишком ли ты хорошего о себе мнения? — и добавил уже на ухо Хельви, — мне нужно каждый вечер возвращаться домой.

Удар колокола на соборе св. Бран возвестил семь часов. Из сада терпко пахло сиренью, а за открытыми настежь дверями раздавался победный вой:

— Топи его! Топи! Так ему и надо. Норлунгский пират!

И где-то далеко-далеко, на верхней веранде, зашелся обиженным плачем младенец Рэдрик Алейн, вынесенный няньками подышать свежим воздухом. Точно сожалел, что еще не может принять участие в игре с корабликами.