Большие каникулы Мэгги Дарлинг [Джеймс Говард Кунстлер] (fb2) читать постранично, страница - 4

прошептал Кеннет, согревая ей ухо дыханием и все еще не вынимая левую руку из-за лифа ее платья. Правая рука его при этом лежала на бархате, покрывавшем царственный живот, делавший ее похожей на Юнону.

— Да ты с ума сошел, — ответила Мэгги, но не сварливо, а с глубоким печальным вздохом. Кеннет был самоотверженным любовником, возможно даже слишком. Но что за момент он выбрал?

Тут же старые сосновые доски пола заскрипели от шагов. Слуги стали входить в зал сразу из всех дверей. Кеннет выдернул руку и вскочил с места со смущенным видом. Одна из нанятых на вечер официанток заметила, как он потерял равновесие, и хихикнула. Это была первокурсница из колледжа Сары Лоуренс. Тем временем полная брюнетка со смеющимися глазами, одетая в белый жакет шеф-повара, решительно прошагала к Мэгги с блокнотом в руке. Это была Нина Стегман, помощница Мэгги. Хотя вернее было бы назвать ее адъютантом. Сегодня вечером она отвечала за рождественский праздничный ужин на двести персон — так будет со временем названо это мероприятие в одной из книг Мэгги о проведении праздников. Хозяйка дома, раскрасневшись, разгладила рукой бархат и поправила изумрудные подвески.

— Пойду проверю бармена, — сказал Кеннет и ретировался.

— Каплуны будут готовы ровно в семь, — доложила Нина, — но левая духовка в большом «Гарланде» ведет себя странно.

— Странно?

— В ней без всякой причины температура подскочила до двухсот шестидесяти градусов.

— Черт, опять термостат полетел, — определила Мэгги. — Такое уже было в День Благодарения в девяносто третьем, тогда сгорели три выкормленных желудями фазана, которых я выписала по почте из Мичигана. Нужно регулировать печь вручную. Вот что надо делать: берешь деревянную ложку и вставляешь ее туда так, чтобы дверца была немного приоткрыта. Для того чтобы жар выходил. Внимательно смотришь за термометром внутри. Нужно все время следить. Зато никаких неожиданностей. Поняла?

— Так точно, — по-военному ответила Нина и улыбнулась. Ей нравилось решать проблемы так же, как и Мэгги, и по той же самой причине: обе они были весьма компетентными особами и не упускали шанса блеснуть своими знаниями в сложной ситуации. — Ты хотела что-то положить в эти вычищенные тыквы?

— Нет, мне нужны серебряные салатницы «Тарги» на ножках. Ну, знаешь, с орнаментом из листьев аканта.

— Ой, а я хотела положить туда пюре из пастернака.

— Нет. Это — в стаффордширскую керамику.

— Понятно. А ямс — в миски из мейсенского фарфора.

— Проверь, — сказала Мэгги, и Нина быстро записала. — Хорошо. Тогда закуски: салатный цикорий и паштет из тресковой печени?

— Готовы.

— Эмпанадас?

— Испечены и томятся. Подадим, когда будет нужно.

— А как с манговым соусом?

— Уже разложила на листья радиччио.

— Они хорошо разместились на подносе?

— Соус своим весом делает их плоскими.

— Надо же. А что с мини-суфле?

— Каплунов вынимаем, суфле кладем.

— А как «ангелы верхом»?

— Все оседланы и готовы к скачкам.

— А крабовые палочки?

— В любое время. С первым гостем.

— Я выгляжу хорошо?

Нина опустила ручку и прищурила глаза. Мэгги нравилась грубая честность своей помощницы.

— Вот здесь немного не в порядке, — ответила Нина, зажав блокнот под мышкой и поправляя лямку на левом плече Мэгги.

Мэгги хотела рассказать, что Кеннет только что лапал ее (это был извращенный позыв похвастаться), но что-то в ней воспротивилось этому.

— Ну вот. Так лучше, — сказала Нина. — Дом — просто великолепен. — Она чмокнула Мэгги в щеку и поспешила в направлении кухни.

Откуда-то появился фотограф, обвешанный «никонами». Это был Регги Чан, работавший с Мэгги над тремя ее последними книгами. Мэгги была его любимым объектом. Он мог просто наводить объектив и снимать. Было невозможно сфотографировать ее плохо. Регги никогда в жизни такого не встречал. Он работал с моделями, получавшими тысячу долларов в час, но даже эти небесные создания иногда выглядели дурочками и гарпиями. А Мэгги — никогда. У нее была какая-то сверхъестественная способность выглядеть выигрышно, интеллектуально и абсолютно естественно в каждом снимке. Фотоаппарат не только любил ее, но, казалось, был в большом долгу перед ней. Все первые оттиски ее снимков были просто безупречны. Но самое странное, что до того, как она прославилась как писательница и законодательница вкусов, Мэгги никогда не выступала в роли профессиональной фотомодели даже для рекламы зубной пасты.

Помимо профессионального удовольствия фотографирование Мэгги приносило еще и дополнительные блага. Например, шикарный прием