Desiderata. Созвездие судеб (СИ) [Chiba Mamoru] (fb2) читать постранично, страница - 159

ласкам, да и опасно это было бы. Однако когда с Синодом и кабинетом министров было покончено – они все еще продолжали воздерживаться. И – Достий понял это только что – из-за него самого. Он так углубился в учебу, что и думать не мог о плотских утехах. А ведь знал, что отец Теодор испытывал желание к нему. Сейчас, когда экзамен был позади и совсем не пугал, Достию вдруг стало понятно – можно было уделить время близости, и не так уж мало. А он...

- Да что случилось-то?! – настойчиво теребил молодого человека духовник. – Достий, скажи мне уже!

- Простите меня…

Салон повозки огласился тяжелым вздохом. Достий и сам понимал, что его привычка извиняться близкими ему людьми не поощрялась – а поделать с собой ничего не мог. Словно бы извинения родились вместе с ним и всюду его сопровождали.

- Я подумал о том, святой отец, что поступил нехорошо, когда… – молодой человек вдохнул поглубже. – Когда вынудил вас воздерживаться!

- Я, прости, не понял ничего.

- Пока я готовился к экзаменам же… Разве нельзя было мне уделить вам внимания?

- Ты был занят серьезным делом.

- Но я мог бы хотя бы пару вечеров с вами провести…

- Тебе было некогда.

- Но я…

- Достий. Послушай. Я знаю, что ты уставал и беспокоился, – сильные теплые руки немедленно притянули его обратно к плечу. – Уж конечно, тебе было совсем не до постели… А я лишь тогда хочу тобой обладать, когда ты меня желаешь и согласен на мои действия. А иначе – разве в любви принято заставлять себя?

- Все равно это очень скверно…

- Не время было. И не место. Полно, толку-то говорить о прошлом.

- А что же грядущее? – Достий произнес это шепотом и закусил губу, чтобы сдержать стон, когда чужое дыхание прошлось теплой волной по щеке и затем по шее.

- Я никогда не думал, что так сильно кого-то желать буду. Так часто и так много. Нет, Достий, молчи про голод. Это не голод вовсе. Это я сам. С тех пор как я твои молитвы в собственной постели услышал, все то, что ты говорил мне… – дыхание сменилось поцелуями, легкими, будто бы робкими. – Ты примешь ли меня такого?

– Святой отец, – Достий задыхался даже от такой скромной ласки. – Пост грядет... Пусть этот пост будет самым целомудренным и самым стойким, но после… После, прошу вас, любите меня так, как вам того хочется. Я же буду…

Договорить он не сумел, потому как духовник одним рывком втащил его к себе на колени и занял поцелуем. Достий обнял любимого, чувствуя, как его руки сминают в складки плащ и сутаны, проникают к коже. За пределами тонких стен экипажа нарастал тем временем шорох колес, стук копыт, голоса людей… Другие желающие спешили посетить кафедральный собор, повозки сливались в один сплошной поток. Достию же казалось, что они с отцом Теодором находятся в какой-то крошечной хрупкой скорлупке посреди бушующего моря, которое несет их неведомо куда. А они жмутся друг к другу, стремясь сохранить то тепло, что рождалось от их близости.

Как мотыльки на огонь – подумалось Достию, но он тут же поправился – нет, как светлячки, которые и сами были огнями. Пятнышками света в еще не рассеявшемся мраке, звездочками в бескрайних небесах, и каждая – часть чего-то большего, какого-то созвездия, а те, в свою очередь, тоже объединялись… Каждая звездочка – чья-то жизнь, чья-то судьба, а значит, все вместе они созвездие судеб, каковое и можно звать жизнью…

В этот момент Достий понял, что не только бы сдал экзамен по философии – так ясно вдруг он все для себя в этот момент увидел и осознал – но и сам бы прочел лекцию для слушателей. И, окрыленный этим знанием, он еще теснее приник к своему возлюбленному, подставляя губы для поцелуя…

Но как бы то ни было, в собор уже вошли высокий строгий священник и его маленький, слегка оробевший от торжественной обстановки ученик. Над их головами гулко и торжественно отбивал колокол, возвещая начало чего-то нового, большого и светлого, что пока еще сокрыто в грядущем. Но страшно Достию вовсе не было: он не чувствовал себя более одиноким, одним против всех, нет – напротив, он был одной из звезд созвездия, и нес в своем сердце свет, готовый озарять хоть бескрайние небеса, хоть чужие души...

Начинался новый, полный чаяний, день.