Суперhero (СИ) [Вадим Воинроз] (fb2) читать постранично, страница - 2

ребра.

Настоящий тигр. Боец! Иного от чемпиона он и не ожидал. Что ж, всегда сложнее удержать титул, чем его завоевать. Сегодня пояс будет его!

Противник встал. Принял стойку.

Теперь нужно уничтожить его морально.

Решительно и напористо, он подлетел к противнику, когда рефери разрешил продолжать бой. Осталось чуть-чуть! Ну же!

Приблизившись, какая неожиданность, противник стер с лица гримасу боли и открылся, призывая к обмену ударами и желая поставить точку в их противостоянии.

Не на жизнь, а на смерть!

После двух мощных ударов, которые обрушились на него, Артур понял, что стертая гримаса боли с лица - это не шутка. Каждый его удар становился слабее, а вот мощь ударов противника не ослабевала.

Удар! Удар! Еще удар!

Почему он бьет так быстро! Сейчас же моя очередь!

Он попытался закрыться, но противник, словно насмехаясь, снес его защиту и легкими джебами нанес пять ударов по лицу.

Артур попытался чуть ли не в прыжке войти в клинч, но соперник увернулся, нанес мощный удар в корпус и мощный удар слева. В глазах взорвался сноп искр. Он падал. Корпусом вперед. Время замедлилось. Он видел, как соперник присел, сгруппировался и...

Доли секунд, но мозг успел испугаться. Он понял, что сейчас произойдет. Понял, что он не сможет сопротивляться. Удар Газели. Мощный удар снизу. С ужасающей выводящей силой ног и корпуса уходящей в прыжок.

Словно скакун, противник взбрыкнул и нанес мощнейший удар. Озаренная яркой вспышкой боль пронзила электрическим разрядом все тело Артура. В глазах замерцали разноцветные круги. Брызги пота и крови взметнулись вверх словно от мощного взрыва. И он застыл на секунду с ними, оторвавшись ногами от ринга, ослепленный софитами в брызгах собственного пота и крови. И теперь он падал всем корпусом, только уже спиной вниз.

Резко! Быстро! Падение выбило остатки воздуха из легких.

Трибуны замерли. Замерло время. Где-то рядом приземлилась вылетевшая капа.

Почувствовать тело...

Ни рук, ни ног. Что с моим телом?

Стоп. Почему мне не больно? Где эта ужасающая боль и усталость?

Он был ужасно дезориентирован. Софиты слепили, трибуны вокруг были глухими. Все заволокло тишиной, а потом раздался сильный звон. Вся земная тяжесть обрушилась на него сверху.

Потерял счет времени. Наступила паника. Встать. Нужно встать! Сколько уже отсчитал рефери? Фигура, склонившаяся над ним, расплывалась в своих очертаниях.

Зацепившись рукой за спасительные канаты ринга, превозмогая собственную боль и усталость он встал, отпустил наконец канаты, и поднял руки в стойке.

Видимо он успел. Рефери разрешил бой.

Прямой удар. Он не почувствовал даже боль. Не успел заметить как. Мир вокруг просто вспыхнул и быстро погас...

28 июля. 14-05 (мск)

Нижний Новгород. Россия.

Квартира в Хрущевке

Автозаводского района.

- Артур!

- Мама, если ты еще хоть слово скажешь об Алене, я перестану с тобой разговаривать! - крикнул Артур.

Мать понурила голову и отвернулась к плите. Артур в сердцах отбросил ложку на стол.

- Поел, блин! - пробубнил он себе под нос и отодвинул тарелку с борщом.

Плечи матери вздрогнули. Артур осекся. И в без того тесной кухне старой хрущевки ему вдруг стало мало места, захотелось на улицу. Сердце сжалось, но по венам все еще бежала разгоряченная кровь от сказанных им в запале злых слов.

Захлопнув и убрав со стола в карман маленькую бархатную коробку с кольцом, Артур посмотрел на едва тронутый борщ, взял тарелку и сходил вылил ее в унитаз.

С силой бросив тарелку в раковину, он повернулся к матери и постарался как можно спокойнее сказать:

- Это мой выбор, мама. Моя жизнь. И только я буду решать как мне ее жить и с кем! Ты свою жизнь уже определила, навыбирала, и мы с сестрой росли без отца, так что не учи меня жить, займись собой. А я хочу нормальную семью. Твои советы мне ни к чему. Нагуляла нас с сестрой, так теперь дай нам жить правильно, по-людски, по-человечески!

- А я тебе, не человек, да?! Я твоя родная мать! - сжимая кухонное полотенце в руках женщина утерла катившиеся по щекам слезы.

Артур отвернулся, стараясь не смотреть на слезы матери и в гневе выкрикнул:

- Лучше бы у меня был отец!

Он выбежал к себе в комнату, схватил заранее приготовленную сумку с вещами, и быстро обувшись в прихожей, стараясь не слышать завывания плачущей матери, выбежал в подъезд, хлопнув дверью.

На улице, закинув вещи в багажник своего потрепанного Шевроле, он сел за руль, и долгое время сидел, пытаясь успокоиться. После чего завел двигатель и резко тронулся с места.