Механическое сердце Fatum (СИ) [kozatoreikun] (fb2) читать постранично, страница - 58

изменивший таких людей, не стоит уважения. Быть может, топящий за человеческие чувства Гнойный был не так уж и не прав. Грязный парадокс. Все они потеряли нечто большее, нежели неспособность сопереживать этим самым потерям.

— Чёрт. — Зарывшись пятернёй в волосы, Данила закрыл глаза. — Меня подожди! — крикнул он, возобновляя шаг. Где-то вдалеке дважды вспыхнули жёлтые огни фар.

В мрачной тишине глубокой звёздной ночи тоненькая нить, связывающая их, оборвалась.

***

Славе некуда было возвращаться и он бесцельно брёл по пустым молчаливым улицам Петербурга. Не то чтобы ему совсем некуда было идти, скорее, он не хотел встречаться с теми, кто стал бы его жалеть, осуждать или проявлять бы в его отношении какие-либо иные чувства. Ведь Слава больше не знал, могут ли они называть свои чувства настоящими. В какой-то миг он был благодарен Мирону за то, что тот накануне проявил к персоне Гнойного максимум безразличия и незаинтересованности. Потому что единственные чувства, в искренности которых Слава мог не сомневаться — это глупые желания Рики Ф, в которых он заблудился, как в трёх соснах, а так же раздражение Мирона из-за его нежелания идти на сотрудничество.

Но постоянно причисляя себя к тем, кто после начала конца получил значимые привилегии, Слава незаметно для себя рыл пропасть между собой и своими старыми друзьями. В последнее время он и вовсе перестал принимать это во внимание. Когда они последний раз пили с Ваней? Слава задумался и помотал головой, выгоняя из себя эти мысли. После того что произошло в Москве, после того как он перестал быть человеком (чёрт возьми, если Гена и мог ещё хоть как-то оправдаться, то с Карелиным всё уже было решено), он вряд ли имел право вообще находиться с ними, и уж тем более вовлекать их в свои проблемы.

Он отвлёкся от этих мыслей, когда услышал в одном из дворов тихую музыку. Карелин остановился и огляделся по сторонам, понимая, что забрёл в совершенно незнакомые районы. Котёнок зашипел и выполз из капюшона, цепляясь коготками за толстовку.

— Мир сходит с ума, но я на мир не держу зла. И даже сквозь туман в людях свет видеть нужно…

— Хэй, Шым! — позвал Слава.

Он приковылял к серому кирпичному дому, где на втором этаже в широко открытых окнах покачивались занавески. Навалившись на перила, на балконе сидел человек в грязной майке. Он сминал зубами тлеющую сигарету.

Курильщик нахмурился, заплывшим взглядом вылавливая образ человека перед собой, и когда силуэт Гнойного прорезался среди очертаний стволов деревьев, он криво улыбнулся и махнул рукой, приглашая зайти.

— А я думал, это мне хуёво, — усмехнулся Слава, скидывая рюкзак в угол комнаты, где даже обои, казалось, были пропитаны запахом водки и сигаретным дымом. На полу стояли несколько открытых бутылок водки. Ловко соскочивший с плеча котёнок пробрался к столику, на котором портилась бесхозная открытая банка шпрот.

— Мне не просто хуёво, — заплетающимся языком пробормотал Шым, который вернулся с балкона. — Мне хуёво оттого, что мне не хуёво, понимаешь? Они же все исчезли. Насовсем.

Слава решил воспользоваться возможностью, послать подальше все свои дурные мысли и, раз выпал шанс не делать этого в одиночестве, не думать ни о чём. Он поднял с пола бутылку, упал на кровать и отхлебнул из горла.

— Блядь, что это?

Шым щёлкнул кнопку на проигрывателе.

Утреннее небо вновь затянулось тучами. Пошёл снег. Слава много пил, мало думал и смеялся, пьяными глазами наблюдая, как котёнок подтаскивает Шыму шпроты по одной. Из проигрывателя доносилась громкая музыка.

— А там вертится ледяная карусель из колючих снежных игл, мечется, попавший в сеть, свирепый белый тигр. Сплошной завесой непроглядный слепой горизонт и вьюга крутит белоснежный космос колесом…

Погодные капризы не стали ни для кого неожиданностью, и люди выползли наверх, чтобы возобновить работу по разбору завалов. На другом конце города Рики Ф и Алфавит смотрели на развалины так и не успевшей завершиться стройки.

Теперь её разбирали на металлолом. Покорёженный метким ударом каркас огромного офисного, как сообщал установленный за оградой щит, здания выгнулся дугой и грозил вот-вот упасть и раздавить под собой людей, выносящих нетронутые стройматериалы из опасной зоны. Ситуация осложнялась тем, что по искорёженной паутине люди аккуратно перебирались с одного конца стройки на другой, опасно нависая над пропастью. Именно так могло показаться тем, кто появился здесь впервые, но Всячески, лучше всякого человека-паука перебиравшийся с одного конца каркаса на другой, знал лучше всех, как прочна эта хрупкая на вид конструкция.

Всяч повис на двух руках на железной балке, а затем спрыгнул, удачно приземлившись. Он отряхнул руки и подбежал к незваным гостям.