Мари и море (СИ) [Quiet Slough] (fb2) читать постранично, страница - 3

семейству спокойной ночи, я вышел из кухни. Ласковая улыбка Флер и рукопожатие Билла подкормили во мне волка, имя которого совесть. В полуночной встрече с Мари было что-то противозаконное и неправильное. Но был во мне и другой волк, больше похожий на бешеного пса, много лет терпеливо сидящего на цепи, пока цепь неосторожных случайностей не позволила ему понять, что такое свобода. Шагнув в свою комнату, я прислонился к металлическому косяку. На удивление, мысли мои были совершенно ясны, а в душе не осталось ни капли страсти или хотя бы нежного трепета. Заглянув в большое зеркало, я нашёл себя весьма близким к полному душевному равновесию. Волосы мои были цвета индиго, насыщенного, как южная ночь. Ухмыльнувшись своему отражению, я распластался на кровати, ожидая назначенного часа, улавливая каждый звук, каждый шорох, каждое движение обитателей коттеджа «Ракушка». Вот Луи, протопав босыми ногами, скрылся за дверью своей комнаты. Вот Доминик, вдоволь нащебетавшись с матерью, нырнула под горячие струи душа. Вот прогнулся диван под грузным телом Билла, и минут через пятнадцать послышался его мерный спокойный храп.

Старые часы в гостиной пробили полночь. «Пора»,- мысленно сказал себе я. Тихо, словно лесной зверь, я выбрался из дома.

Ночь цвета индиго открыла мне маленькую фигурку на самом краю обрыва. Приблизившись, я заметил, что Мари чуть заметно дрожит, засунув аккуратные пальчики в рукава синего свитера, связанного заботливыми руками Молли Уизли. С удивлением я заметил, что забыл взять с собой что-нибудь из верхней одежды, поэтому теперь был лишён возможности предложить ей это что-нибудь на себя накинуть. Поэтому я сделал едва уловимое движение палочкой, посылая в сторону девушки струйку тепла.

Она обернулась стремительно, вскинув на меня свои большие голубые совершенно дикие глаза. Мари смотрела на меня в упор, почти сердито, словно я грубо помешал её уединению, словно не меня она ждала здесь, вглядываясь в синь моря.

- Ты замёрзла, - сказал я, пытаясь развеять напряжение, возникшее между нами.

Она не ответила. Медленно приблизившись ко мне, Мари молча взяла меня за руку, потянув за собой, прямо в гущу деревьев. Она неслась впереди, а я шёл за ней, словно покорный ягнёнок, стараясь отогнать от себя мысль, что она ведёт меня туда, чтобы принести в жертву лесным духам, на приятельницу которых она сейчас здорово смахивала.

Мари остановилась так стремительно, что я чуть не налетел на неё. Оглянувшись, я увидел, что мы находимся на небольшой полянке. Звёзды здесь были так низко, что казалось, потянись я вверх, я бы снёс парочку к её ногам.

Мари повернулась ко мне лицом, приблизившись почти вплотную. Только сейчас я заметил, насколько она мала ростом, ведь её голова ещё чуть-чуть и упёрлась бы мне в грудь. Лунный свет путался в белоснежных распущенных волосах, скользил по идеальному профилю. Чувствуя, как крепнет во мне желание, я из-за всех сил старался подавить себя, чтобы не наклониться к её алым нежным губам. Но Мари, словно прочитав мои мысли, вдруг неистово ринулась ко мне сама, буквально впившись в мои губы поцелуем. Опьянённый этой сумасшедшей близостью, я ещё сильнее прижал к себе девушку. Руки мои отправились в путешествие по нежному трепетному совершенному телу, пока губы ласкали каждый сантиметр кожи на её лице. Понимая, что теряю голову, я повалил Мари на траву. Она тихонько застонала, выгнувшись под моей ладонью, скользнувшей под свитер. Весь мой мир, такой правильный, налаженный, тонул в этом вихре прикосновений и запахов под тихую мелодию стрекочущих цикад.

- Ох, Тедди… – выдохнула Мари, когда мои губы переместились на её шейку.

Кто бы мог подумать, что эта девушка, с примесью вейловской крови, прекрасная и далёкая, мечта каждого второго мальчишки Хогвартса, будет стонать подо мной, скромнягой и паинькой Тедди Люпином.

Я остановился, пытаясь перевести дыхание, но тёплые ладошки Мари оказались под моей рубашкой, возвращая меня в царство такого неожиданного, неизведанного ранее наслаждения. Нет, у меня были и ранее девушки, точнее одна – пышная и румяная как созревшее яблоко, грудастая Джун с моего курса. Джун была из тех девушек, с которыми парни впервые познают прелести сексуальной жизни, из тех девушек, которые то ли забавы ради, то ли от безысходности, добровольно отдают себя в жертву похоти малолетних юнцов.

Мари была другая. Холодная и дикая, чуть высокомерная, она несла себя как королева, не давая никому поставить хотя бы маленькое пятнышко на носке своих бархатных туфель. И вот теперь эта девушка, пьянящая как крепкий ром, словно воспламенилась в моих объятиях, превратившись в один сплошной оголённый нерв, чувствительный к каждому моему прикосновению. Это было так странно и неправильно, не поддавалось никакому мало-мальски разумному объяснению, и эта мысль заставила меня вынырнуть из водоворота