Тринадцать лет (ЛП) [ssstrychnine] (fb2) читать постранично, страница - 5

class="book">Двенадцать лет. Эффи вытаскивает имя Хеймитча из стеклянного шара, и по спине у нее бегут мурашки. Она смотрит на бумагу с именем слишком долго, голос Эффи срывается, когда она говорит в микрофон: «Хеймитч Эбернети», — и тот хмурится. Потом Пит вызывается добровольцем. Эффи почти стыдно за облегчение, которое она чувствует в этот момент.

Вечером она снимает парик и заплетает волосы в причудливые косы, как раньше — а после отрезает их у корня, оставляя на голове только пух, как на спелом персике. Без парика и макияжа она выглядит похожей на инопланетянина: слишком большие глаза, слишком впалые щеки, слишком острые зубы.

Эффи прикусывает щеку изнутри. Когда кровь наполняет ее рот вкусом меди и соли, она думает о Хеймитче.

*

Хеймитч так и не рассказал Эффи о том, в чем был замешан.

Сейчас она рада, что отрезала волосы.

Ей задают много вопросов, но она ни на один не может ответить. Эффи очень жаль, что ей не хватает сил проклясть всех тех, из-за кого она оказалась в этой камере, тех, кто сломал ей пальцы, отбил внутренности, содрал кожу.

Допрашивающие ее мужчины притворяются бесстрастными, но она видит похоть в каждой поре их кожи. Им нравится использовать в пытках электричество; Эффи быстро привыкает к запаху паленой плоти, он здесь повсюду, ее собственный смешивается с чужими. Они причиняют ей гораздо больше боли, чем она сама причиняла себе. От воспоминаний о том, как она делала себе больно, прокусывая губы до крови, Эффи становится тошно.

Однажды ей перестают задавать вопросы, к ней перестают приходить. Эффи решает, что ее сочли бесполезной и теперь выкинут на свалку вместе с остальным мусором. Она ждет смерти. Она слышит, как каждая кость в ее теле кричит: он не придет, он бросил тебя.

А потом она слышит голос Хеймитча, зовущий ее.

И начинает смеяться, до тех пор, пока у нее не перехватывает дыхание.

*

Хеймитч не остается с ней рядом.

Эффи забирают из тюрьмы. Ее раздевают, моют, собирают по частям, потом она надевает золотой парик, красивое платье, привычное лицо, она плачет, но выполняет все распоряжения. Какая-то ее часть ненавидит тех, кто приказывает ей жить так, точно ничего не произошло. Какая-то ее часть ненавидит даже Хеймитча, но Эффи все равно больше всего на свете хочет увидеться с ним.

Она собирается навестить Китнисс. Эффи почти готова выйти из своей комнаты, одетая в красивое платье, когда снова слышит Хеймитча за дверью. Она узнает его голос сразу же. Эффи садится на кровать, поправляет платье, складывает руки на коленях — а потом к ней врывается Хеймитч. У него безумный и измотанный вид.

Эффи наклоняет голову набок и внимательно смотрит на Хеймитча: его волосы сильно отрасли, они длиннее прядей ее парика, а еще на его лице заметны новые морщины.

— У меня мало времени, я тут нарядилась для Китнисс, — объявляет Эффи своим самым серьезным тоном, прежде чем Хеймитч успевает сказать хоть слово. Он подходит ближе и садится рядом с ней на кровать.

— Не говори глупостей, Эффи, — говорит он. Она вздрагивает, когда пальцы Хеймитча дотрагиваются до ее щеки. Эффи сразу же вспоминает другие прикосновения, чужие руки и делает глубокий вдох, чтобы справиться с накатившей паникой.

— У меня правда мало времени, — рассеяно отвечает она, прислоняясь к Хеймитчу. Он хороший, теплый, он не причинит ей боли.

— У тебя его сколько угодно, Эфф, — он прижимается к ней теснее, сминая рукав платья. Эффи опускает голову ему на плечо, понимая, что парик ужасно спутается от этого — но ей все равно. Она переплетает пальцы с пальцами Хеймитча. — Нельзя было бросать тебя одну, прости.

— О, я была не одна, — она громко смеется.

Его пальцы, лежащие на ее предплечье, чуть дрожат. Эффи чувствует его дыхание — он пьян, от него пахнет. Конечно. Без этого он не был бы Хеймитчем.

— Кажется, я тебя люблю, — вздыхает Эффи.

Хеймитч склоняется еще ближе и целует ее, нежно, медленно, Эффи даже не думала, что он так умеет. Его волосы холодят ее щеки, размазывая румяна, а когда Хеймитч подается назад, его губы все в золотой краске. Эффи стирает ее подушечкой большого пальца.

— Ты загубил все мои труды, — она сжимает губы и снова разводит их, надеясь, что краска выровняется.

— Знаю, — кивает он с улыбкой. — Я всегда так делаю.

*

Китнисс внимательно смотрит на Эффи — на золотую краску, на чуть дрожащие покалеченные руки, прямо в испуганные глаза. Китнисс разговаривает с Эффи мягко, почти нежно, и та благодарна за это.

Эффи играет свою обычную роль, ходит за Китнисс с папкой в руках. Она сияет золотом, как сойка-пересмешница, но как бы Эффи ни старалась, она все равно остается испуганной и сбитой с толку.