Четыре пера (ЛП) [Альфред Мейсон] (fb2) читать постранично, страница - 5
[Настройки текста] [Cбросить фильтры]
Глава вторая
Капитан Тренч и телеграмма
Тринадцать лет спустя, снова в июне, опять поднимали бокалы за здоровье Гарри Фивершема, но теперь в более спокойной обстановке и в более узком кругу. Компания собралась в высоком и бесформенном здании, хмуро громоздящемся, словно крепость, на холме за Вестминтером. Незнакомый с местностью человек, идущий по Сент-Джеймсскому парку на юг по подвесному мосту и случайно поднявший взгляд на рядок освещенных окон высоко над головой, остановился бы пораженно, увидев здесь, в центре Лондона, гору и копошащихся гномов. На десятом этаже дома Гарри снимал квартиру на время своего годового отпуска из индийского полка, незатейливая церемония состоялась в столовой этой квартиры. Комната была обставлена темной и удобной мебелью, а по случаю холодов вопреки календарю разожгли камин. Из эркерного окна с поднятыми шторами открывался вид на Лондон. За обеденным столом курили четверо мужчин. Гарри Фивершем почти не изменился, не считая светлых усов, контрастирующих с темными волосами — естественного следствия взросления. Он был среднего роста, со стройной фигурой атлета, но его черты не изменились с той ночи, когда его так тщательно изучал лейтенант Сатч. Двое присутствующих были его однополчанами, тоже в отпуске в Лондоне, днем они вместе уехали из клуба — капитан Тренч, низкого роста и начавший лысеть, с небольшим подвижным лицом и черными глазами, а также лейтенант Уиллоби, офицер совершенно другого замеса. Выпуклый лоб, курносый нос и пустые глаза навыкате придавали ему на редкость глупый вид. Говорил он редко и никогда по делу, а чаще на какую-то давно забытую тему, которую он всё это время тщательно обдумывал. Он постоянно подкручивал усы, с идиотской удалью торчащие в сторону глаз. Короче говоря, подобного человека легко не принять в расчет с первого взгляда, но обратить внимание со второго. Потому что был он не только глуп, но и упрям, его глупость могла причинить много вреда, но из упрямства он не желал этого признавать. Его было сложно в чем-либо убедить, собственных идей у него оказалось мало, зато он всячески их пестовал. Спорить с ним было бессмысленно, ведь он не слушал аргументов, но за пустым взглядом скрывались ущербные мысли и удовлетворение от них. Четвертым за столом сидел Дюрранс, лейтенант Восточно-Суррейского полка, друг Фивершема, вызванный телеграммой. Стоял июнь 1882 года, в светском обществе с тревогой говорили о Египте, в среде же военных — с предвкушением. Ураби-паша, несмотря на угрозы, упорно укреплял Александрию, а далеко к югу нависла грозовым облаком новая опасность, куда большая. Прошел год с тех пор, как высокий, стройный и юный Мухаммед Ахмед из племени донголов прошел по деревням вдоль Белого Нила, пылко возвещая приход Пророка. Горячие головы, пострадавшие от турецких сборщиков налогов, охотно слушали, а потом это обещание снова и снова нашептывал им ветер в пожухлой траве, они находили надписи со священными именами даже на яйцах из курятника. В 1882 году Мухаммед объявил Пророком самого себя и победил турок в первом сражении. — Грядет заварушка, — сказал Тренч — именно это обсуждали трое из четверых. Через некоторое время, однако, Гарри Фивершем заговорил о другом. — Я рад, что вы сегодня обедаете со мной. Я телеграфировал и Каслтону, это офицер из нашего полка, — объяснил он Дюррансу, — но он обедает с большой шишкой из Военного министерства, а потом отбывает в Шотландию, так что не смог прийти. У меня есть кое-какие новости. Три его приятеля подались вперед, всё еще поглощенные главной темой. Но Гарри Фивершем собирался сообщить новости не о близящейся войне. — Я приехал в Лондон только сегодня утром, — слегка смущенно сказал он. — Несколько недель я провел в Дублине. Дюрранс оторвал взгляд от скатерти и спокойно посмотрел на друга. — И? — Я помолвлен. Дюрранс поднес бокал к губам. — Что ж, тогда удачи тебе, Гарри, — вот и всё, что он сказал. Пожелание так кратко выраженное, но Гарри оно показалось вполне достаточным. В их дружбе не было места нежностям. Да в них и не было необходимости. Оба прекрасно это понимали и ценили настоящую и крепкую дружбу, которая никогда не оскудеет и всегда придет на помощь, до конца дней, хотя они никогда об этом и не говорили. Оба ценили эту дружбу как редкий и бесценный дар, но оба знали, что она накладывает серьезные обязательства. Но если понадобится чем-то пожертвовать, они готовы, не стоит даже об этом упоминать. Возможно, именно понимание силы их дружбы и вызывало сдержанность на слова. — Благодарю, Джек! — ответил Фивершем. — Спасибо за добрые пожелания. Это ведь ты познакомил меня с Этни, я никогда этого не забуду. Дюрранс
Последние комментарии
44 минут 13 секунд назад
46 минут 36 секунд назад
1 час 44 минут назад
2 часов 6 минут назад
20 часов 6 минут назад
20 часов 6 минут назад