Делай, что должно. Легенды не умирают (СИ) [Дэлора] (fb2) читать постранично, страница - 3

«Дорога в Фарат — это узловатая нить, ведущая сквозь леса, перелески, мимо золотых полей, готовых к жатве. Это деревни, городки, постоялые дворы. Это люди, каждый из которых несет в себе свой огонь, стоит только всмотреться. Это тепло, которым укрывает меня Кэльх. Это новое, распахивающийся передо мной непривычно-широким окоемом мир, уже не кажущаяся чужой земля. Да и как может быть она чужой, если здесь, в Ташертисе, родился и вырос мой Пернатый? Первое, что я попросил, когда покинули Ткеш, это рассказать, каким видит Фарат он. И Кэльх сказал: «Костер. Огромный, до неба, костер, светлыми языками — к облакам, искрами воздушных шаров, углями и дровами домов. Они, наверное, тебе странными покажутся. Одновременно приземистые и легкие, я сам не знаю, как так умудрились построить. Из светлого, теплого камня, а из окон — полотнища, всюду разные, пестрые, яркие. Люди между собой соревнуются, у кого красивее. И зелень, много зелени: деревья на улицах, цветы в кадках… Земляные без этого не могут, а огневики повсюду зажигают фонари. Представляешь: улица, по центру деревья высажены, ровной линией, а в кронах — множество крохотных фонариков? И такими же фонариками — спешащие по своим делам люди». Я так себе и представил: идут по улицам такие нэх, а на головах у кого пламя, а у кого и фонарики из тонких каменных пластинок, и за ними светится пламя их душ… Хочу увидеть это. Увидеть, как поднимаются в небо эти самые воздушные шары, как зажигают фонари Свечники, гобелены эти из окон. Но пока я смотрю на Ташертис. Он прекрасен, как и любая земля, где живут люди. Может быть, где-то там, где их нет, нетронутая человеческим присутствием природа еще прекраснее, но согревает землю, любую землю, именно людское тепло и забота. Это как если бы к Оку Удэши не вела ни одна тропа: оно было бы все равно чудом, но кто мог бы это ощутить? Кто восхищенно и бережно собрал бы «солнечную кровь», способную исцелить самые глубокие раны и ожоги бесследно, обрезая сухие ветви и давая кустам разрастаться? Кто согрел бы сочувствием каменное ложе спящего Родничка? Без людей это было бы просто озеро в горной долине, напоенное Силой, но бесполезное. Стихии не просто так создавали все это, весь этот мир, не зря отдали его людям. Важно только донести до людей, что и мы не должны бездумно тратить его богатства, пользоваться, ничего не давая взамен. Мы — такая же часть мира, как вот эта стайка тапи, перелетающая от куста к кусту в поисках насекомых. Вписаны в извечный круговорот Стихий, принимая их силу и отдавая в ответ».

Погрузившись в первый из дневников Аэньи, Яр не смог оторваться от чтения всю ночь. За что, конечно же, получил нагоняй, но не пожалел ни капли. Всего там было шесть или семь книг, почти одинаковых, в потрепанных кожаных обложках, с пожелтевшими от старости, ставшими немного хрупкими страницами. Бережно перелистывая их, Яр вчитывался в мысли своего предка, изумляясь, восхищаясь, не соглашаясь и споря, если было о чем. Дочитав последний из найденных дневников, он понял, что здесь далеко не все. Наверняка что-то должно было остаться в Эфар-танне, и он во что бы то ни стало должен был туда попасть.

Яр собрал все дневники, бережно упаковав их в плотную бумагу, завернул сверху в собственную сорочку и спрятал на дно рюкзака. Сверху сложил остальные вещи. Как раз закончил к моменту, когда во двор въехал, тарахтя мотором, новенький «Суад» родителей. Наверняка дед будет морщиться: вместо чистого, но затратного для водителя магического движителя, эта машина бегала на газовом, обдавая все вокруг облаками вонючего дыма. Уж лучше бы взяли конный экипаж, пусть и дольше, зато не так бьет по ушам шумом, а лошадиный навоз не травит округу, наоборот, удобрит траву по обочинам. Но разве отец матери указ? Нет, Трой Солнечный своей жене отказать в желании прокатиться на механическом чудище не откажет. Тьфу, буря их раздери! У него было бы на полчаса больше, чтобы собраться с мыслями, а теперь как бы и последние из головы не вышибло грохотом и вонью.

Мать, увидев Яра, выходящего из дома с рюкзаком, изрядно удивилась, это даже отразилось на ее обычно строго-равнодушном лице. Должно быть, настроилась уже на спор с сыном, должный закончиться приказом на повышенных тонах. Аэньяр мысленно засчитал себе маленькую победу: заставить мать растеряться было непросто. Но мнимой покорностью ее решению он выторговывал себе немножечко воли. Если бы стал артачиться, дома за ним бы негласно, но неусыпно следили, а ему это было совсем не нужно.

— Отец, матушка, рад видеть вас, — он перетерпел формальные материнские объятия и куда более искренне ответил на отцовские.

— Если ты готов, возвращаемся прямо сейчас, — не терпящим возражений тоном обронила Ниирана.

— А что, с дедом не зайдете поздороваться? — внутренне вспыхивая, спросил Яр