Поезд стоит в Жемоне 51 минуту [Жорж Сименон] (fb2) читать постранично, страница - 2

больше, когда Виншон заявил, что вынужден задержать их до утра.

Но ничего другого не оставалось, если иметь в виду, что среди них находится убийца! Когда поезд уехал без одного вагона и шести пассажиров, Виншон почувствовал, как у него подгибаются ноги, и позвонил дяде.

Без четверти четыре утра Мегрэ явился на набережную Орфевр, где светилось лишь несколько окон, и попросил дежурного инспектора приготовить кофе. К четырем часам его кабинет уже наполнился дымом трубочного табака. Мегрэ дозвонился в Берлин и продиктовал тамошнему коллеге имена и адреса, которые ему дал племянник.

Затем он заказал Вену, потому что одна из пассажирок была родом из этого города, и отправил телеграмму в Варшаву, ибо в купе ехала некая Ирвич, из Вильно.

В это время в Жемоне, на вокзале, в кабинете уполномоченного комиссара, Поль Виншон остался лицом к лицу с пятью своими жертвами, которые реагировали по-разному, в зависимости от темперамента. Огонь, во всяком случае, горел жарко: в кабинете стояла одна из тех больших вокзальных печей, которые поглощают уголь совок за совком. Виншон велел принести кресла из соседних кабинетов - крепкие конторские кресла, черного дерева, с гнутыми ножками и вытертой бархатной обивкой.

- Обещаю проявить максимум расторопности, но ситуация такова, что пока я вынужден не спускать с вас глаз...

Нельзя было терять ни минуты, если утром он хотел составить более или менее приемлемый рапорт. Шесть паспортов лежали у него на столе. Тело Отто Брауна (в кармане убитого был найден паспорт на это имя) осталось в медпункте.

- Если хотите, могу заказать для вас горячее питье...

Но решайте скорее, потому что буфет скоро закроется...

Уже в десять минут пятого Виншона потревожил телефонный звонок.

- Алло!.. Олнуа?.. Что вы говорите?.. Разумеется!.. Да, возможно, есть какая-то связь... Хорошо! Отправьте его ко мне с первым же поездом... И документы, естественно, тоже...

Мегрэ он позвонил из соседнего кабинета, чтобы никто не услышал их разговора.

- Это вы, дядюшка?.. Еще одна новость!.. Несколько минут назад, когда поезд подходил к Олнуа, заметили, как какой-то человек вылез из-под вагона... Он бросился бежать, за ним погнались и в конце концов схватили... При нем был пакет, завернутый в клеенку; там находились акции иностранных предприятий, большей частью нефтедобывающих, на значительную сумму... Этот человек утверждает, что зовут его Джеф Бебельманс, он родился в Антверпене и по профессии акробат... Да!.. Его привезут сюда первым же поездом...

Вы тоже приедете первым поездом?.. Нет?.. В десять двадцать?.. Спасибо, дядя...

И он отправился к своим зебрам, как он их называл.

С рассветом, казалось, стало еще холоднее: небо белело, словно огромная льдина. Явились первые пассажиры, пошли пригородные поезда, а Виншон, глухой к протестам своих подопечных, отупевших от усталости, продолжал работать.

Он не терял времени даром. Лишним временем, собственно, он и не располагал, ибо дело было такого рода, что влекло за собой дипломатические осложнения.

Нельзя было до бесконечности задерживать пятерых пассажиров различных национальностей, пассажиров, бумаги которых находились в полном порядке, единственно из-за того, что в купе, где они ехали, был убит человек...

Мегрэ прибыл в десять двадцать, как и обещал. В одиннадцать на запасном пути, куда доставили вагон, был произведен следственный эксперимент. В нем было что-то потустороннее, призрачное, из-за мглистой погоды, холода и всеобщей усталости. Пару раз раздались нервные смешки: кто-то из пассажиров выпил слишком много грогу, чтобы согреться.

- Прежде всего положим на место мертвеца! - приказал Мегрэ. - Полагаю, шторы на окне были опущены?

- Здесь никто ничего не трогал... - заверил его племянник.

Конечно, лучше было бы дождаться ночи, того самого часа, когда все произошло. Но раз это было невозможно...

Отто Брауну, согласно паспорту, исполнилось пятьдесят восемь лет, он родился в Бремене и владел банком в Штутгарте. Судя по добротной одежде, так оно и было.

Добродушный толстяк с бритым черепом, ярко выраженного еврейского типа.

Из Берлина по поводу его личности пришли следующие сведения:

"...был вынужден прекратить финансовую деятельность после национал-социалистической революции, но принес присягу верности правительству, и его не беспокоили... Считался очень богатым человеком... Безвозмездно передал миллион марок в кассу партии".

В одном из карманов покойного Мегрэ обнаружил счет из отеля "Кайзерхоф" в Берлине, где Отто Браун остановился на три дня по пути из Штутгарта.

Пятеро пассажиров тем временем выстроились в коридоре и кто с тоской, кто с бешенством следили за передвижениями комиссара. Тот, указав на багажную полку над Брауном, спросил:

- Это его вещи?

- Нет, мои! - резко возразила Лена Лейнбах, австрийка.

- Не угодно ли вам будет сесть на то место, какое вы занимали ночью?

Женщина неохотно подчинилась: порывистые движения свидетельствовали о том, что она почти пьяна. На ней была