cit anno:
"Но чтобы смертельные враги — бойцы Рабоче — Крестьянской Красной Армии и солдаты германского вермахта стали товарищами по оружию, должно случиться что — то из ряда вон выходящее"
Как в 39-м, когда они уже были товарищами по оружию?
Дочитал до строчки:"...а Пиррова победа комбату совсем не требовалась, это плохо отразится в резюме." Афтырь очередной щегол-недоносок с антисоветским говнищем в башке. ДЭбил, в СА у офицеров было личное дело, а резюме у недоносков вроде тебя.
Первый признак псевдонаучного бреда на физмат темы - отсутствие формул (или наличие тривиальных, на уровне школьной арифметики) - имеется :)
Отсутствие ссылок на чужие работы - тоже.
Да эти все формальные критерии и ни к чему, и так видно, что автор в физике остановился на уровне учебника 6-7 класса. Даже на советскую "Детскую энциклопедию" не тянет.
Чего их всех так тянет именно в физику? писали б что-то юридически-экономическое
подробнее ...
:)
Впрочем, глядя на то, что творят власть имущие, там слишком жесткая конкуренция бредологов...
От его ГГ и писанины блевать хочется. Сам ГГ себя считает себя ниже плинтуса. ГГ - инвалид со скверным характером, стонущим и обвиняющий всех по любому поводу, труслив, любит подхалимничать и бить в спину. Его подобрали, привели в стаб и практически был на содержании. При нападений тварей на стаб, стал убивать охранников и знахаря. Оправдывает свои действия запущенным видом других, при этом точно так же не следит за собой и спит на
подробнее ...
тряпках. Все кругом люди примитивные и недалёкие с быдлячами замашками по мнению автора и ГГ, хотя в зеркале можно увидеть ещё худшего типа, оправдывающего свои убийства. При этом идёт трёп, обливающих всех грязью, хотя сам ГГ по уши в говне и просто таким образом оправдывает своё ещё более гнусное поведение. ГГ уже не инвалид в тихушку тренируется и всё равно претворяет инвалидом, пресмыкается и делает подношение, что бы не выходить из стаба. Читать дальше просто противно.
ничто на свете не было способно разбудить его. Они перепугались до смерти, когда однажды он сам не вышел из своей комнаты и посмотрел на них так, будто ничего не произошло.
Это были самые мрачные и тяжёлые времена, которые Алекс до сих пор пыталась забыть. Ей тогда было четырнадцать лет - совсем юная девочка, находящаяся на грани перевоплощения в очаровательную девушку. Но перевоплощения так и не произошло. Потеря любимых родителей так сильно потрясла её, что она почти замкнулась в себе, отказываясь хоть кого-то подпускать близко к себе. Кроме одной единственной подруги, дочери графа Ромней, которая всегда и во всем поддерживала Алекс. Единственный человек, который понимал её достаточно хорошо, чтобы позволить ей жить в том мире, который она создала для себя. В мире, который открыл ей обожаемый отец, добрейший и мудрейший человек, посвятивший всего себя семье и своему саду.
И здесь, среди кустов и бутонов, луковиц и семян, Алекс была всегда защищена от бездушной реальности и парализующей боли, которую не хотела больше чувствовать. Боли, отнимающей не только все силы, но и желание жить.
Ей казалось, что она благополучно защищена от всего.
До сегодняшнего дня. Вернее, до того самого мгновения, как год назад на её пути возник таинственный незнакомец.
- С кем это ты разговариваешь, дорогая? - спросила тетя, подходя к ней.
Убрав подальше пустой горшок, Алекс полезла под стол, чтобы достать новый, более тесный и маленький.
- Я ни с кем не разговаривала.
Джулия мягко улыбнулась ей, зная, как порой трудно вести разговор с племянницей. Особенно в последнее время. Она относилась к Алекс не так, как к остальным членам семьи Хадсон. Джулия по-особенному любила Алекс, зная, насколько тяжело она переносила потерю родителей, и как это изменило её жизнь. Каких сил ей стоило приспособиться к этому миру без них. Она была хрупким, ранимым созданием, которая нашла утешение в оранжереи. Но Джулия не хотела, чтобы племянница навечно похоронила себя в стеклянных стенах безупречного сада.
- Ты как всегда занята цветами, - осторожно заметила она, наблюдая за резкими действиями Алекс.
- Это не цветок, тетя, - устало поправила её Алекс, взяв глиняный коричневый горшок, и выпрямилась. - Это комнатное растение спатифиллум, которое переводится с греческого, как “спата” - покрывало, и “филлум” - лист, обладающий цветком и лишённое черешка.
Тетя в ужасе округлила глаза.
- Ты прочитала об этом в книгах? Ты что, стала учить греческий?
Она сказала об этом так, как будто это было самое страшное и недозволенное занятие на свете.
- Нет, - ответила Алекс, взяв сухую тряпку, и стала вытирать новый горшок. - Габби поведал мне об этом.
- Он уже и греческий выучил? - ещё больше удивилась тётя, раскрыв веер, и стала быстро обмахивать им себя, ощущая необычную духоту и давление в почти раскаленной оранжерее.
- Конечно, выучил. Он ведь помешен на языках.
- Он мужчина и может позволить себе любое помешательство, если только это не вредит его репутации. А вот ты чересчур долго прячешься в оранжерее. Тебе пристало заниматься совсем другими делами, - с очевидным намёком добавила она, и вдруг увидела, как застыла Алекс. Разговоры о замужестве всегда так болезненно действовали на неё. И сердце Джулии смягчилось. - Алекс, дорогая, пойми меня правильно. Я желаю тебе только счастья. Кейт и Тори, наконец, устроились. И тебе нужен муж…
- Не нужен! - решительно заявила Алекс, пристально глядя на сверкающий горшок. - Мне вполне хорошо и без него. Что мне может дать муж, чего нет у меня?
Джулия тут же воспользовалась случаем.
- Любовь, - не задумываясь ни секунды, ответила она.
- Ха, любовь! - фыркнула Алекс с таким презрением, будто тетя говорила о червяках. - Любовь - это иллюзия привязанности. Это выдумка. Её попросту не существует.
Тётя перестала обмахиваться веером и сокрушенно покачала головой.
- Хорошо, что здесь нет твоих сестёр, и они не слышат этого.
- Это всего лишь моё мнение. Тему завела ты, тётя, не я.
Джулия нахмурилась, вдруг обнаружив в голубых глазах племянницы затаённую, некую невысказанную боль, которой никогда там не было. В последнее время Алекс была сама на себя не похожа, и если бы Джулия не знала её так хорошо, она бы подумала, что девочка страдает. По-настоящему.
- Муж может дать детей, - осторожно сказала она, стараясь не задеть чувства племянницы, но в то же время сделать так, чтобы не позволить ей уклониться от важной темы разговора.
Но и тут Алекс разочаровала Джулию.
- У меня будут племянницы и племянники, тетя. Уверена, этого будет достаточно.
И Джулия не выдержала.
- Какая ты упрямая, Алекс! - в сердцах воскликнула она. - Ты не понимаешь…
- А вы хоть раз пытались понять меня? - вдруг совсем глухим голосом произнесла она, склонив голову. - Я не хочу мужа… я не хочу никого…
Сердце Джулии сжалось от боли, которая была отчетливо слышна в голосе Алекс. Боже, что с ней творилось! Джулии захотелось прижать её к своей груди
Последние комментарии
55 минут 7 секунд назад
2 часов 27 минут назад
6 часов 21 минут назад
6 часов 25 минут назад
11 часов 46 минут назад
1 день 23 часов назад