Жмурки [Александр Валентинович Силецкий] (fb2) читать постранично, страница - 2

выдержали.

Праздники тем и хороши, что случаются редко. А это был веселый, поистине из ряда вон выходящий случай — ну почему же надобно терпеть и не воспользоваться им?!

Взрослые, которые проходили временами мимо, наблюдали привычную картину: дети, сгрудившись в кучу, усердно копошатся над чем-то в углу двора; «строят песочный дом», — с удовлетворением думали рассудительные взрослые и преспокойно шли по своим делам.

Через пятнадцать минут все было кончено.

На земле не осталось ни кусочка от человека и его одежды, ни одного волоска или косточки.

Дети блаженно вытирали липкие губы и пальцы, не удостоив даже вниманием маленький круглый медальон с цепочкой, что висел еще недавно на шее незнакомца.

«Я — червь, но зато я склизкий», — коряво было нацарапано на медальоне, но дети, прочтя это, все равно бы ничего не поняли.

— Ну вот, — довольно сказал лупоглазый толстяк, — почаще бы такое…

— Ой, смотрите-ка, — неожиданно хихикнула девочка с косичкой, — на кого он стал похож! Ты похож теперь на жабу!

— А ты… А ты — на клопа!

— А он похож на таракана!

— А она — на крысу! Ой, умора…

Дети глядели друг на друга и с удивленьем отмечали, как каждый делается вдруг похожим на какого-нибудь гадкого зверя или на мерзкое насекомое. И чем сильнее сладкая плоть незнакомца растворялась в их желудках, тем скорее дети теряли свой первоначальный облик…

Но потом ужасные черты стали незаметно расплываться, уступая место обыкновенным детским лицам и телам, и вскоре пропали совсем.

— Что это такое было? — растерянно спросил кто-то, но все молчали, пораженные не меньше.

Они чувствовали, что подобная метаморфоза в общем-то приятна; приятно было на секунду совершенно перестать ощущать себя людьми; «Я — червь, но зато я склизкий» — этого не читал никто, но съеденный незнакомец словно бы удивительнейшим образом щекотал их души изнутри, оттуда, куда даже взрослый человек опасается заглянуть, — вот в чем была вся сладость их минутного преображения!

Каждый чувствовал, что то обличье, которое он принял вопреки всему, отнюдь не исчезло навсегда, а лишь затаилось в недрах его «Я» и ждет, чтобы когда-нибудь вернуться — и отныне это стало тайной каждого, первой большой тайной, должной впоследствии определить их человеческий подход ко множеству земных проблем…

Дети встали и огляделись по сторонам.

Солнце миновало зенит — время шло к обеду.

Двор был снова пуст, как и часом раньше. Замечательнейший двор, дарящий чудеса…

— Эй, — вдруг крикнул мальчишка с веснушками, — поиграем еще?

— Снова в жмурки?

— Снова в жмурки!

— Идет! Чур не я!..