Обрывок газеты [Евгений Самойлович Рысс] (fb2) читать постранично, страница - 2

а Петром Павловичем. Ах, этому Чикову семьдесят пять лет! Нет, его товарищ был моложе. Он был по специальности токарь. Пьяница был жуткий, но человек хороший. Ах, этот Чиков профессор-филолог и никогда в жизни не пил! Тогда это, наверное, не тот. Ну, извините, что побеспокоил.

Иногда Чиков оказывался однофамильцем его дяди, иногда даже его братом от другого отца, и братская любовь заставляла Васильева подробнейшим образом узнавать все об этом Чикове.

У Васильева даже не было времени пообедать. Он покупал и на ходу съедал два-три пирожка и заканчивал свое путешествие в десять вечера. Позже было неудобно беспокоить людей. Васильев выматывался за день так, что еле добирался до дому. Чиковы расселились в самых разных концах города, многие из них жили на пятых и десятых этажах. Были Чиковы, проживавшие в отдельных квартирах, и долго приходилось искать людей, которые хоть что-нибудь о них знали. И все-таки каждый вечер, вернувшись домой, Васильев вычеркивал из своего списка иногда шесть, иногда семь, а иногда даже восемь адресов. Он мечтал о том дне, когда одолеет, наконец, половину списка. Он решил, что устроит себе праздник в этот торжественный день, пойдет пообедать в настоящую столовую.

Между тем план розыска, который предложил прокурор, осуществлялся тоже. Поступило заявление о пропаже мужа от Козловой, младшего бухгалтера одного из петроградских трестов. Ее привезли в морг, и она опознала убитого.

Восемнадцатого июня, по ее словам, то есть в день, когда корзина была сдана в камеру хранения, Козлов уехал с утра в одно из учреждений. Он один раз ездил на три года по договору на север, годик отдохнул и теперь решил снова поехать. Так вот, в учреждении он должен был договориться об этом. А почему она так поздно заявила! А потому, что муж часто пропадал. Он у нее слабохарактерный, любит выпить. В этот день она ему деньги дала, чтобы он купил себе бутылочку вина к обеду. Когда он не пришел, решила, что, наверное, встретил кого-нибудь и загулял.

Поехали в учреждение, в котором должен бил побывать Козлов. Он, оказывается, был там, и не только был, а подписал договор и получил подъемные. Большую сумму. С фотографией мужа прошли по всему пути, от учреждения до его дома. Заходили во все чайные, во все пивные. Показывали фотографию, но буфетчики и официанты уверяли в один голос, что такой человек не заходил. По словам жены, врагов у ее мужа не было, друзей тоже не было. На севере были друзья, а здесь нет. Что ж, он год всего в Петрограде и пожил. Запросили тот северный город, где раньше жил убитый. Оттуда сообщили, что все его друзья продолжают там работать и никто из них в июне в отпуск не ездил.

Итак, следствие зашло, как говорится, в тупик, и только один Васильев упрямо продолжал свое бесконечное путешествие по Чиковым. Он обошел уже семьдесят с лишним человек с этой фамилией. И все это были люди, не вызывавшие никаких подозрений. Никто из них не был связан с уголовным миром. Это был трудовой народ, и обо всех соседи отзывались хорошо.

Обследовав однажды вечером семьдесят седьмого Чикова и придя домой смертельно усталым, Васильев впервые подумал: может быть, бросить к дьяволу эту чиковщнну! Однако следователь все же решил довести дело до конца.

Утром он проснулся в пять утра, быстро выпил стакан чаю, побрился и отправился в поход. Семьдесят восьмой Чиков жил на Сытной улице. В большом каменном доме нумерация квартир была перепутана, и, где находится нужная квартира, понять было невозможно. Следователь решил зайти в домоуправление, потому что, хотя было самое время дворнику убирать двор, но дворника нигде не было видно.

По совести говоря, застать в такую рань кого-нибудь в домоуправлении Васильев тоже не рассчитывал.

Но ему повезло. В маленьком полуподвальном помещении за столом, над которым висела торжественная надпись «Управдом», сидел молодой человек в рубашке с расстегнутым воротом и просматривал какие-то бумаги. Очевидно, он пришел поработать пораньше, когда никто не мешает.

- Где восемнадцатая квартира! - спросил Васильев.

- А кто вам нужен в восемнадцатой квартире! - ответил вопросом управдом.

- Чиков.

- Я и есть Чиков.

Васильев растерялся. Вся его конспирация рушилась. Уже нельзя было, придумав какую-нибудь историю, расспросить Дворника или соседей. И хотя это было против всяких правил ведения следствия, Васильев решил действовать в открытую. Он вынул и показал свое служебное удостоверение.

По-видимому, оно Чикова ничуть не испугало.

- Слушаю вас, - спокойно сказал он.

Скажите, пожалуйста, какие вы выписываете газеты!

- Как вам сказать, - улыбнулся управдом, - мы, собственно говоря, вдвоем с моим заместителем выписываем две газеты, Я «Петроградскую правду», а он «Красную вечернюю»» Это формально. А фактически мы выписали обе газеты на контору и каждую читаем оба. Зарплата, знаете, невелика, приходится экономить.

Очень приятное было лицо у управдома. Открытое, веселое» Неужели он мог убить человека! Не верилось