Сборник "Криминальный детектив и боевик. Мэтт Хелм. Компиляция. [Дональд Гамильтон] (fb2) читать постранично, страница - 3

сведениями обращайтесь, пожалуйста, к хозяину дома.

– О, я не осмелюсь!

Тина и ее спутник в кожаной куртке начали обход гостиной, обстреливаемые со всех сторон приветствиями, ведомые неутомимой Фрэн Даррел, тонкой, как фитиль, женщиной, одержимой стремлением коллекционировать интересных людей. Жаль, подумал я, Фрэн так и не узнает, какой бриллиант она заполучила в лице Тины...

Я снова повернулся к Барбаре. Она была очень хорошенькой и носила массу серебряных побрякушек, развешанных по индейскому платью покроя "фиеста", производством коих занимается местная промышленность. Белое платье с обильной серебряной отделкой. Как и полагалось, оно заканчивалось пышным подолом, с таким количеством не менее пышных нижних юбок, которое нарушало безопасность движения в переполненной гостиной Даррелов.

– Вы живете здесь, мисс Эррера, в Санта-Фе?

– Нет, я приезжая. – У нее были красивые глаза – темно-карие, блестящие, очень подходившие к ее испанскому имени. – Доктор Даррел говорит, вы писатель. А под каким псевдонимом вы пишете, мистер Хелм?

Кажется, следовало привыкнуть, но я до сих пор удивляюсь, почему об этом спрашивают и чего этим хотят достичь. Вероятно, означенный вопрос полагают верхом вежливости, умелым признанием, что никогда не читали парня по имени Хелм и не могут назвать ни одной его книги. Только вот беда, я ни разу не пользовался псевдонимом, ни разу в жизни, – литературной, естественно. Было время, приходилось отзываться на псевдоним "Эрик", но это совсем иное дело.

– Пишу под собственным именем, – ответил я немного натянуто. – Псевдонимы в большом ходу, мисс Эррера, если писатели чертовски плодовиты или попадают в издательские неприятности.

– Ух, – сказала она, – простите.

Я ухмыльнулся собственному назидательному тону.

– Сочиняю в основном вестерны. И, кстати, прямо завтра утром поеду собирать материалы для новой книги. – Я взглянул на бокал с мартини. – Если, конечно, буду в состоянии сесть за руль.

– А куда вы едете?

– До Сан-Антонио, по долине Пекоса через Техас, – сказал я. – Оттуда двинусь на север старыми ковбойскими тропами, в Канзас, и по дороге примусь фотографировать.

Эррера была умной девочкой, но явно переигрывала роль задыхающейся от восторга Золушки. В конце концов, она разговаривала не с самим Эрнестом Хемингуэем.

– ...Да, работал репортером, – сказал я. – В маленькой газете учишься всему понемногу. Еще до войны. Романы пришли позже.

– Звучит потрясающе, – сказала девушка. – Но жаль, что вы уезжаете. Я так надеялась... если у вас найдется время... хотела просить об одолжении. Доктор Даррел сказал, вы настоящий, взаправдашний писатель... – Она помялась, хихикнула, и я мгновенно понял, в чем дело. – Я пытаюсь немного пописывать сама, и мне бы так хотелось поговорить с человеком, который...

По счастью, приблизилась Фрэн Даррел, а следом за ней – Тина и ее приятель; пришлось обернуться и представиться. Фрэн была одета примерно так же, как моя собеседница, только ее талия, руки и шея куда гуще были уснащены индейским рукоделием, Фрэн могла себе это позволить. Помимо амосовского жалованья, у нее были свои собственные средства. Фрэн представляла гостей, настала и моя очередь.

– ...С кем особенно хотелось бы вас познакомить, дорогая, – сказала Фрэн, обращаясь к Тине высоким, срывающимся голосом. – Одна из наших местных знаменитостей, Мэтт Хелм. Мэтт, это Мадлен Лорис из Нью-Йорка и ее муж... Боже, я забыла, как вас зовут!

– Фрэнк, – сказал блондин.

Тина уже протянула мне руку в длинной черной перчатке. Тонкая, темноволосая, красивая женщина, истинное загляденье, в черном платье без рукавов, маленькой черной шляпке с вуалью. Я не против местного колорита, колорит – хорошая вещь, но, если женщина может выглядеть вот так, зачем натягивать уборы краснокожей скво?

Она подняла руку с изяществом, от которого захотелось щелкнуть каблуками, почтительно склониться и поднести дамские пальцы к губам – когда-то мне, правда, недолго, довелось играть роль прусского аристократа. В памяти всплывали всевозможные картины, и я довольно ясно представлял – хоть сейчас это казалось немыслимым – себя и эту изысканную, грациозную леди целующимися под проливным дождем в канаве, в то время как люди в военной форме прочесывали мокрые кусты вокруг. Вспоминал и проведенную вдвоем неделю в Лондоне... Я глядел на лицо Тины и видел, что она тоже припоминает. Затем ее мизинец легонько шевельнулся у меня в ладони – определенным образом. Условный знак, сигнал командира подчиненному.

Я ждал этого. И уставился прямо ей в глаза, и не сделал ответного знака, хоть и помнил его отлично. Глаза Тины едва заметно сузились, она отняла пальцы. Я повернулся пожать руку Франку Лорису, ежели, конечно, так его звали, что было очень маловероятно.

Любителей дробить кости видно сразу. Так и вышло. По крайней мере, он пытался. Когда ничто не хрустнуло, Фрэнк тоже испробовал трюк с шевелящимся мизинцем. Он