Затерянные миры [Кларк Эштон Смит] (fb2) читать постранично, страница - 4

покопавшись в памяти, Зобал выудил оттуда полустершееся предание, которое слышал однажды. В нем говорилось о секте чернокожих монахов, процветавшей в Йоросе много веков назад. С тех пор о ней никто не слышал, и даже место, где стоял монастырь, забылось. Сейчас чернокожих в царстве почти не осталось, если не считать нескольких евнухов, которые несли службу в гаремах придворных и богатых купцов.

При приближении незнакомца животные стали нервничать.

— Кто ты? — спросил Кушара и крепче сжал в руке древко своего оружия.

Черный человек широко улыбнулся, обнажив два ряда грязных зубов с мелкими, как у дикой собаки, резцами. От этой улыбки его огромные жирные щеки и подбородок собрались бесчисленными складками невообразимого размера. Его близко сидящие глаза непрестанно моргали в трясущихся студенистых мешках вокруг них. Огромные ноздри раздувались, с ярко-красных дрожащих губ сочилась слюна. Прежде чем ответить на вопрос Кушары, человек облизнулся своим толстым красным языком.

— Я Уджук — аббат монастыря в Патууме, — произнес он густым и громким голосом, который, казалось, шел прямо из-под земли. — Прошу воспользоваться нашим гостеприимством, потому что, похоже, ночь застала вас далеко в стороне от обычной дороги.

— Да, и притом она застала нас слишком рано, — сухо ответил Кушара. Вид похотливых и часто моргающих глазенок аббата, которые тот устремил на Рубальсу, совсем не нравился ни Зобалу, ни Кушаре. Больше того, сейчас они заметили непропорционально длинные ногти на его огромных руках и босых плоскостопых ногах — это были острые изогнутые трехдюймовые когти дикого зверя или хищной птицы.

На Рубальсу и Симбана аббат или не произвел такого отталкивающего впечатления, или они просто не заметили того, что бросилось в глаза воинам. Они заявили, что с радостью примут предложение аббата, и стали склонять к этому воинов, вид которых говорил, что им эта идея совсем не по нраву. Зобал и Кушара поддались уговорам, но про себя решили неотступно следить за аббатом. Держа светящийся рог над головой, Уджук повел путешественников к массивному зданию. Огромные ворота из темного дерева распахнулись настежь, и путники вошли в обширный внутренний двор, вымощенный стертыми булыжниками, тускло поблескивающими в неярком свете факелов, воткнутых в ржавые железные гнезда. Сначала двор казался совершенно пустынным, и тем больше было удивление и испуг путников, когда несколько монахов появились перед ними как из-под земли. Все они были необыкновенного роста и силы, в их чертах замечалось поразительное сходство с Уджуком. Монахов нельзя было бы отличить от аббата, если бы они носили такие же красные рогатые шапки, а не желтые капюшоны. Сходство дополнялось похожими на звериные когти изогнутыми ногтями необыкновенной длины. Их движения были тихи и неуловимы. Не говоря ни слова, они взяли под уздцы лошадей и ослов. Зобал и Кушара нехотя решились доверить своих скакунов заботе этих не вызывающих доверия хозяев, однако Рубальса и евнух не разделяли их опасений.

Монахи также выразили готовность избавить Кушару и Зобала от забот о тяжелом копье и луке из железного дерева заодно с полупустым колчаном с заколдованными стрелами. Однако воины наотрез отказались расстаться со своим оружием.

Затем Уджук провел путешественников внутрь и, пройдя по темному коридору, они оказались в трапезной. Это была низкая просторная комната, освещенная медными лампами работы древних мастеров. Такие сейчас можно найти только в занесенных песком могильниках пустыни. С людоедской ухмылкой на лице аббат провел гостей к столу черного дерева и указал им места на стульях и лавках из того же материала.

Когда все расселись, Уджук сам сел во главе стола. Сразу после этого в трапезную вошли четыре монаха с тарелками пряно пахнущих яств и темными глиняными кувшинами, наполненными питьем цвета темного янтаря. Эти монахи, как и предыдущие во дворе, были огромными, черными копиями своего аббата и повторяли его черты и повадки. Зобал и Кушара с осторожностью попробовали напиток, который, судя по запаху, был каким-то особенно крепким сортом пива. Их опасения насчет Уджука и его монастыря росли с каждой минутой. Поэтому, несмотря на жестокий голод, они не притронулись к разложенной перед ними еде, состоящей из различных сортов печеного мяса непонятного происхождения. Симбан и Рубальса набросились на еду с аппетитом, усиленным долгим постом и необычными переживаниями прошедшего дня.

Воины обратили внимание, что перед Уджуком не поставили никакой еды, и предположили, что он уже обедал. Его жирное тело, развалившееся на стуле, похотливый взгляд маслянистых глаз, впившихся в Рубальсу, и не сходящая с губ ухмылка вызывали в воинах все большее отвращение. Скоро этот взгляд стал смущать девушку, а потом беспокоить и пугать ее. Она не могла больше есть, и Симбан, который до этого был целиком занят ужином, заметил эту перемену. Она явно обеспокоила его. Казалось, он впервые заметил совсем не