Вотъ Вамъ молотъ [Алиса Климова] (fb2) читать постранично, страница - 4

так это докторова газета…

Стена оказалась не стеной, а большой печкой, но мне это было уже не очень интересно: я прочитал название газеты. Обычное такое название: "Царицынский вестник", вот только дата на ней была… двадцать третье февраля одна тысяча восемьсот девяносто восьмого года. Дата объясняла все: и снег, и отсутствие проводов в деревне, и дома-мазанки. Не объясняла она только одно: почему меня это столь мало взволновало. Хотя волновало меня все же много чего еще, в первую очередь сильная боль в заднице. Да и ноги болели так, как это бывает, когда первый раз без подготовки пробежишь кросс на двадцать километров: в институте подобное зверство учинили на первом курсе на первом же занятии по физподготовке. Так что я молча завалился обратно на лавку и попытался расслабиться, чтобы унять боль.

Особо расслабиться не удалось — и вдруг до меня дошло, что в моей сумке, которая, как я помнил, сейчас лежала под лавкой, была полная аптечка. Сунув руку под лавку, я открыл карман и достал пакет с лекарствами. Так, что тут? Пенициллин, аспирин, ампициллин, тетрациклин, еще один аспирин… вот, что надо — ибупрофен. Дальше я копать не стал, а быстренько заглотив две таблетки, запихнул аптечку обратно. Время тут такое… лекарств-то никаких нет, а вдруг заболею?

Дима — то есть Дмитрий Васильевич предложил поесть, сказав что я уже "третий день не жрамши". Интересно, сколько же я проспал? Но есть хотелось сильно — и, прикончив предложенную парнем тарелку каши (весьма неполную), я вспомнил о лежащем в сумке гамбургере — но оказалось, что котлета в нем уже испортилась. Хорошо, что котлетный сок не просочился сквозь салатные листья, так что булка осталась очень даже съедобной — ее мы умяли вместе с чаем. Чай был без сахара, и вкус у него показался незнакомым, хотя в чем-то даже приятным. А котлету и салат я, под жалостливым взглядом Дмитрия, выкинул за дверь, непонятно почему предварительно вытащив оттуда три дольки помидора и положил из на обертку. Зачем и почему — я сообразить не успел: дверь открылась и какая-то смутно знакомая женщина попросила "вернуть самовар". Так как ближе к двери сидел я, то взяв этот самовар, я пошел за женщиной.

Но далеко не ушел: когда я вышел за дверь, к дому подкатили сани и из них вышел мужчина в пальто необычного фасона.

— Здравствуйте, Александр Владимирович — раздался голос, который хорошо запомнился мне со вчерашнего дня. И вроде не только со вчерашнего… где я его слышал раньше? — Как вы сегодня себя чувствуете? Я вижу, вам сильно лучше уже, а как со зрением?

— Спасибо, зрение уже нормальное. Я надеюсь, что нормальное, читаю я, по крайней мере, легко. А скажите, где мы с вами могли встречаться? Мне ваш голос очень знаком… — добавил я, и тут же понял полный идиотизм вопроса: ну где я мог встретиться с человеком, который наверное помер лет за сто до моего рождения?

— Затруднюсь ответить… по крайней мере вас я точно не узнаю. Возможно, вы брата моего старшего встречали? Говорят, что мы довольно похожи, хотя… Меня зовут Александр Александрович Ястребцев, работаю врачом в Городской больнице. А брат мой — тот по государственной службе пошел, в Самаре служит, в губернском управлении… что с вами?

Да ничего со мной! Подумаешь, присел человек на бревно, лежащее возле дома. А присел человек потому, что ножки ослабли: имя Ястребцева стало тем самым консервным ножом, который вскрыл банку забвения.

Я вспомнил.

Так, молния с трансформатора каким-то образом — каким-то загадочным "наследием" федоровского дьявольского девайса, снова закинула меня в то же самое место и в то же самое время. В место и время, где в попытках "все исправить" я все испортил. И теперь мне придется снова пройти прежним путем — только вот заранее зная, когда и кого мне придется хоронить. Не удивительно, что я "сел". Чудо что я самовар на себя не вылил…

А может, пойти и повеситься сразу? Хотя… в прошлый раз самовара не было. И доктора тоже. Значит, и все остальное может пойти иначе! Обязано пойти — ведь теперь я заранее буду знать, как делать неправильно — и сделаю правильно. И начинать надо с чего?

Надо выжить, а еще заработать много денег. А чтобы заработать много, нужно сначала заработать хоть что-то. Опять ждать три месяца, пока вырастут редиска с помидорами?

— Доктор, так случилось, что у меня при себе нет ни копейки денег. И у меня к вам будет огромная просьбы… — начал я и, увидев, что Ястребцев почти незаметно, но все же скривился, поспешил уточнить. — Нет, нет, речь идет всего о пятаке, да и то взаимообразно. Мне просто нужно отписать родственникам, в Петербург…

Глава 2

Александр Александрович Ястребцев, сидя в удобном возке, везшем его обратно в город, глубоко задумался. Во всем этом было много непонятного, а доктор, в силу молодого возраста, всё ещё любил разгадывать различные загадки, которые ставила перед ним жизнь.

Именно любовь к раскрытию тайн и сделала его врачом: о карьере доктора он мечтал с того самого