Перекрёстки (СИ) [Олеся Кай] (fb2) читать постранично, страница - 3

разу и не шагнул на первую ступень шириной всего в полшага, не смог оторвать взгляда от серо-голубой бездны стен и пола, видневшихся в широких межлестничных проёмах. Я мог просидеть в пролёте часами, измеряя шагами широкую площадку, наблюдая, как этажом ниже снуют незнакомые люди в офисной одежде. Они совсем не замечают ни меня, ни эти стеклянных ступеней, по которым так невыносимо сложно подняться. Я даже не мог спуститься к ним, потому что знал: если я спущусь, то никогда не узнаю, что же так звало меня на верхние этажи. Какая правда, какой белый кролик так тихо и настойчиво опутывали моё тело единым порывом...

  -Следующая остановка "Южные мосты".

  Гул переполненного автобуса девятым валом ворвался в моё сонное сознание, обрушил стеклянные лестницы и погрузил в свои звуковые волны офисных незнакомцев.

  ***

  Мы снова разыгрываем этот дешёвый спектакль. Подъезд, обсыпанный пеплом, случайным мусором и непонятными полустёртыми надписями на голубых стенах. Старые местами обсыпавшиеся лестницы с покрытыми паутиной перилами. Смешение гладких железных дверей и обшарпанных дерматиновых полотен, заграждавших вход в пропитанные запахом нищеты квартиры. Действующие лица: я и Инна - моя истеричная нелюбовь. Резкая, шумная, острая в каждом своём взгляде или слове, она до краёв была наполнена ужасающей пустотой клубной жизни и вечеринок.

  - Да что за жизнь у тебя вообще?! - я не помню, когда сорвался на крик.

  - А с какой стати это волнует тебя? - она опять огрызалась, это была её манера ответа.

  - Инна, господи, ты совсем не понимаешь? - я запнулся и сделал вдох. -Ты возвращаешься в чужой одежде, с чужим телефоном и новой татуировкой и даже не можешь вспомнить, где и с кем провела ночь. Неужели ты собираешься всю жизнь прожить именно так? Все эти клубы, выпивка, вечно пьяные друзья. Да ты даже имён их не помнишь!

  - Это моя жизнь! Моя! И я имею полное право делать то, что хочу. И никто мне не указ! - Инна неловко взмахнула рукой и чуть не слетела с лестницы. А я даже не попытался её удержать - прикасаться к липкой от алкоголя руке не хотелось.

  Она злобно посмотрела на меня, поправила полную всяким мусором сумку и отвернулась.

  - Хватит, Игорь. Ты не в праве решать за меня.

  - Инна..

  - Иди к чёрту!

  - А как же я, эй? - я развернул её к себе и почувствовал, как она с отвращением дёрнула плечами. - Ты обо мне подумала?

  - Ну какой же ты эгоист, - и рванула вниз по лестнице, стуча тяжёлыми каблуками старых ботинок.

  А я остался стоять, слушая, как по нижним этажам проносится и хлопает входной дверью ураган по имени Инна. Что ж, к чёрту - так к чёрту. Меня накрывало огромной беззвучной волной сладкой пустоты, которая остаётся после разрушающего шторма несостоявшихся отношений. Внезапно стало так плевать, где она проведёт эту ночь и с чьей сумочкой вернётся домой. Главное - она не вернётся ко мне. А значит, можно больше не думать, не переживать, не искать её. И чёрт с ней.

  Теперь нужно позвонить друзьям - в освободившийся вечер отлично впишется уютное "Логово". Маленький бар в подвале извечно тонул в полумраке тусклых ламп и был одним из моих любимых мест этого города.

  -Ты, Игорёк, не думай, я тебе не абы кого предлагаю! Алишка хороша во всех отношениях, а пирожки делает - закачаешься! Я ж от сердца буквально отрываю, - Игнат, энергично сверкая глазами, погружается в кружку с пивом и замолкает на пару секунд. - Если б не Сашка моя, я б сам давно Алинку в жёны взял.

  -Да если б не Сашка, ты бы себе гарем целый развёл, знаем мы, - Костик ухмыляется, рассматривая нас сквозь стекло полупустого стакана.

  -Ничего вы не понимаете! У человека половина кровати пустует, а он глумится. Гадость ты, Константин Сергеевич, я жене, между прочим, верен.

  -А вот это повод выпить, - и стекло радостно зазвенело, затерявшись в закоулках моей черепной коробки, чтобы с утра гулким эхом отразиться на головной боли.

  ***

  Никто ни о чём не знал. Не догадывался даже. Люди продолжали смеяться, проливая напитки на покрытую старыми пятнами столешницу, люди отводили глаза, поднимали стаканы за чьё-то здоровье и разглядывали пошатывающиеся от выпитого стены небольшого бара по улице Успенской дом сорок три. И никому из них не приходило в голову, что они - всего лишь плод моего воображения. Пятничный сон с небольшим количеством деталей и плохо прорисованными лицами - всего лишь скопление будничных