хочешь пить, — улыбнулся ван Миттен. — Хорошо, зайдем в эту кофейню.
И оба направились к маленькому столику перед заведением.
— Каваджи! — крикнул Бруно, похлопав на европейский манер.
Никто не появился.
Бруно позвал еще раз, но уже громче.
Хозяин возник в глубине кофейни, но не проявил никакой готовности подойти.
— Иностранцы… — бормотал он, заметив обоих клиентов перед столиком. — Они в самом деле думают, что…
Наконец он приблизился.
— Каваджи, дайте нам бутылочку вишневой. И свежей! — попросил ван Миттен.
— С пушечным выстрелом, — ответил хозяин.
— Как это «вишневая с пушечным выстрелом»? — удивился Бруно. — С мятой, с мятой!
— Если у вас нет вишневой, — сказал ван Миттен, — дайте стакан розового рахат-лукума
[34]. Говорят, что он превосходен.
— С пушечным выстрелом, — повторил владелец кофейни, пожимая плечами.
— Но что он имеет в виду под своим пушечным выстрелом? — спросил Бруно у хозяина.
— Посмотрим, — ответил тот, все еще не теряя спокойствия. — Если у вас нет рахат-лукума, дайте нам чашку мока
[35]… шербета
[36]… что угодно, друг мой.
— С пушечным выстрелом!
— С пушечным выстрелом? — недоумевает ван Миттен.
— Не раньше, — сказал хозяин.
И без дальнейших церемоний он вернулся в свое заведение.
— Вот что, хозяин, — сказал Бруно, — уйдемте-ка отсюда. Здесь нечего делать. Посмотрите только на этого невежу-турка, который отвечает вам «пушечными выстрелами».
— Верно, Бруно, — согласился ван Миттен. — Мы несомненно найдем какую-нибудь кофейню получше.
И оба вернулись на площадь.
— Решительно, хозяин, — сказал Бруно, — пора бы нам встретить вашего друга, господина Керабана. Без него нам тут ни за что не разобраться, что к чему.
— Да, Бруно. Но немного терпения. Нам было сказано, что встретим его на этой площади…
— Не ранее семи часов, хозяин! Это сюда, к лестнице Топ-Хане, должен причалить каик и перевезти его на другую сторону Босфора, на виллу в Скутари.
— Действительно, Бруно, и этот уважаемый негоциант сумеет ввести нас в курс того, что здесь происходит. Уж он-то — настоящий осман! Неколебимый приверженец старотурецкой группировки. Эта группировка знать не знает никаких новшеств в промышленности, и, поверишь ли, господин Керабан предпочитает дилижанс
[37] железной дороге и тартану
[38] пароходу. За те двадцать лет, что мы вместе ведем дела, я не замечал никаких перемен в его мышлении. Помню, три года назад он посетил меня в Роттердаме. Приехал в почтовой карете и вместо восьми дней потратил на езду целый месяц. Да, Бруно, за всю жизнь я видел много упрямцев, но такого — никогда.
— Он очень удивится, встретив вас здесь, в Константинополе, — заметил Бруно.
— Я думаю! — улыбнулся ван Миттен. — Мне так и хотелось — преподнести ему такой сюрприз. По крайней мере, в его компании мы окажемся в настоящей Турции. Да! Мой друг Керабан никогда не согласится надеть снова костюм Низама, синий сюртук и красную феску
[39] этих новых турок.
— Когда они снимают свою феску, — засмеялся Бруно, — то становятся похожими на откупоренные бутылки.
— Ах, этот милый и неизменный Керабан! — сказал ван Миттен. — Помню, как он выглядел, когда был у меня, на другом краю Европы: расширяющийся тюрбан
[40], желтый или коричневого цвета кафтан… В этом наряде я его увижу и здесь!
— Так одеваются торговцы финиками! — воскликнул Бруно.
— Да, но он мог бы продавать золотые финики и даже питаться исключительно ими. Вот так! Керабан занимался коммерцией, вполне подобающей для этой страны. Торговец табаком! Да и как не разбогатеть в городе, где все курят с утра до вечера и даже с вечера до утра?
— Как, курят? — удивился Бруно. — Но где это вы видите курящих, хозяин? Никто не курит, никто! А я-то ожидал, что всюду перед дверями будут группы турок с наргиле
[41] или с длинными вишневыми трубками в руках и с янтарными мундштуками во рту. Но нет! Ни одной сигары, ни хотя бы сигареты…
— Действительно, что-то непонятное, Бруно, — согласился ван Миттен, — в Роттердаме на улицах табачного дыма больше, чем в Константинополе!
— А вы уверены, хозяин, — спросил Бруно, — что мы не ошиблись дорогой? Это в самом деле столица Турции? Вдруг мы уехали в противоположную сторону, и это вовсе не Золотой Рог, а Темза со своими бесчисленными пароходами? Смотрите, вон та мечеть — не Святая София, а Святой Павел! Это Константинополь? Никоим образом! Это Лондон!
— Успокойся, Бруно, — похлопал слугу по плечу ван Миттен. — Мне кажется, что ты слишком нервничаешь для голландца. Будь спокойным, терпеливым, флегматичным, как твой хозяин, и не удивляйся ничему. Мы покинули
Последние комментарии
19 часов 53 минут назад
20 часов 11 минут назад
20 часов 20 минут назад
20 часов 22 минут назад
20 часов 24 минут назад
20 часов 42 минут назад