Очень! очень приличная "боярка"! Прочёл все семь книг "запоем". Не уступает качеством сюжета ни Демченко Антону, ни Плотников Сергею, ни Ильину Владимиру. Lena Stol - респект за "открытие" талантливого автора!!!
Написано на уровне детсада. Великий перерожденец и врун. По мановению руки сотня людей поднимается в воздух, а может и тысячи. В кучу собран казачий уклад вольных и реестровых казаков, княжества и рабы. 16 летний князь командует атаманами казачьего войска. Отпускает за откуп врагов, убивших его родителей. ГГ у меня вызывает чувство гадливости. Автор с ГГ развлекает нас текстами казачьих песен. Одновременно обвиняя казаков
подробнее ...
обворовывание своего князя. Читать о всемогущем колдуне и его глупых выходках и рассуждениях просто не интересно.
в подвесном котелке над костром. Потом посолили, вывалили на сковороду, нарезали луку и начали жарить в масле.
От зонтиков исходил вкусный запах, и они приятно зарумянились. Но когда изжарились, есть мы их забоялись. К тому же лесничиха Портянкина, увидев нашу затею, устрашила:
— Смотрите, дурни. С энтих грибов на стенку будете лезть. Или пронесёт.
Но к поносам нам не привыкать. Только на стенку вот лезть не хотелось. И непонятно было: как это лезть... Без лестницы.
Мы начали считаться — кому первому есть зонтики. Точно так мы считались перед игрой в кулюкушки, или в прятки, чтобы определить, кому первому водить, — это справедливо. А сейчас думали: если снявшего пробу не пронесёт и если он на стену не полезет и не помрёт, — оставшиеся жареные грибы разделим на троих. И впредь их будем есть и всем скажем, чтоб ели.
Ну, а для счёта Грач выбрал палку: мы поочерёдно должны были перехватывать её, точно измеряя длину ладонями, и чья рука накроет конец — тому и есть грибы. Ну, а что палка — самый надёжный способ, это всем ясно. Тут уж никто никого не надует. И Колька первым облапил палку. За ним взялся я. За мной — Лёнька. Потом всё повторилось ещё раз.
— Сейчас мне достанется пробовать грибы, — испуганно пролепетал Лёнька. И угадал — так и вышло.
Но Лёнька, конечно, струсил. Он с минуту стоял возле парящей сковородки, зачем-то почесал свой пухлый живот. И, сморщив лоб, втянул рыжую голову в плечи.
— Я не б-буду.
И хотя голос его жалобно дрогнул, я напомнил:
— А счёт!? Мы же считались.
Но Лёнька, ещё больше морщась, простонал:
— Не могу. Меня вырвет.
— Пускай только вырвет! — пригрозил я. И поднёс к Лёнькиному конопатому носу кулак.
Но Лёньку и вправду начало рвать, хотя он не ел ещё грибов.
— Слабак, — протянул Грач.
— Неженка, — добавил я. — Маменькин сыночек...
Хныкая, Лёнька утирал ползущие изо рта слюни и не перечил нам. Тогда мы с Грачом снова и уже вдвоём начали считаться на палке. Не пропадать же грибам и постному маслу, за которое ещё дома предстояла мне лупка. Очередь пробовать грибы выпала Грачу.
Он сначала неохотно ел зонтики, хмуря лоб, о чём-то напряжённо думал, но потом разошёлся, и я вынужден был отнять у него сковороду.
Однако сами мы с Лёнькой есть оставшиеся грибы не решились. А Колька бессовестно просил:
— Давай доем. Всё равно лезть на стену.
— А вдруг всё будет хорошо. Нет уж, оставим на завтра.
И я завернул остывшую сковороду с грибами в рубаху. Вечером никак не мог уснуть. Смотрел сквозь оконное стекло в небо, где мерцали, как волчьи зрачки, редкие звёзды. Мягко шелестя ветками, о чём-то тревожилась на ветру берёзка. Свежее дыхание её залетало в дом, наплывало на меня.
Во сне я видел, как смуглый Грач пытался и никак не мог залезть с разбегу на стену. Ноги его скользили и зависали в воздухе. А на истрескавшихся толстых губах пузырилась пена, будто Кольке намылили рот.
Утром мать искала бутылку с постным маслом, о чём-то спрашивала меня.
Я, лёжа в постели, пожимал плечами, молчал, оттягивая наказание. А чуть свет был уже около дома Грачёвых. Из окна на мой свист выглянул Колька, целый и невредимый.
— Ничего, — улыбаясь, сказал он. И, задрав рубашку, пошлёпал себя по впалому брюху. — Переварились.
Часом позже мы съели втроём в лесу вчерашние жареные зонтики. И тоже ничего. Всё было с нами благополучно. Да и мало ли что мы ели. Корни лопухов, тмин, конский щавель, сусликов... Всего не перечтёшь.
После поспевала лесная земляника, запекаясь, будто капли крови, в траве. Но мы её начинали есть задолго до созревания, когда она ещё была мелкой и жёсткой.
Грач шутил:
— В животе дозреет.
Иногда нам везло. Как-то Лёнька, когда мы сидели на земляничной полянке, сказал:
— Мать щей наварила, мясных. Отчим откуда-то говядины принёс.
Грач нюхнул горбатым носом воздух, будто наслаждался запахом мясных щей, и тут же спросил:
— А дома у тебя кто есть?
— Нету никого.
— И ты знаешь, куда ключ от двери мать спрятала?
— Конечно.
— Тогда пошли.
Лёнька замялся. Ему охота было угостить нас мясными щами, но в то же время боязно было — мать за это не погладит по головке.
А аппетит у нас уже загорелся.
— Айда, Лёнька — просил я.
Колька тоже обещал:
— Мы только по две ложечки. Только попробуем щей.
Лёнька всё равно мялся. А в животах у нас с Грачом сосало ещё сильней. Нам становилось невмоготу.
— Эх, жмот, лучше бы ты не говорил про щи, — возмутился Колька. — Сам налопался и молчал бы...
— Сам-то налопался, — подхватил я.
— Вот и не налопался, — возразил Лёнька. И его конопатая физиономия грустно сморщилась, будто её заквасили. — Мать только одну тарелку налила. И кусочек мяса махонький такой дала.
Лёнька показал, отмерив ребром ладони на пальцах другой руки величину кусочка. И вздохнул:
— Остальные щи спрятала в кастрюле в чулан. Даже сама не ела. Всё отчима ждёт, — пояснил он.
— Отчима, — негодующе подхватил я. — У твоего отчима и так рожа масляная. Он и без щей хорош.
— И начальник продсклада, — добавил Грач. — Там
Последние комментарии
6 часов 15 минут назад
6 часов 16 минут назад
8 часов 17 минут назад
8 часов 19 минут назад
2 дней 6 часов назад
2 дней 6 часов назад