Шествовать. Прихватить рог… [Юлия Михайловна Кокошко] (fb2) читать постранично, страница - 2

забыли трамваи. Я, несомненно, могла поправить им память — перебросив себя на двести метров и посвятив автобусу, зная наверняка, что на сданной позиции трамвай сразу спохватится о мне, тогда как веру мою начнет укалывать автобус. Но я не бежала из пустыни, ежеутреннего полигона, ибо к каждому трамвай приходит — по вере его. Правда, едва болтливые вагонетки наконец прибыли и подобрали опаздывающих, через две остановки движение вновь упало, поскольку там починяли дорогу, и самосвал густо опорожнился щебенкой — на рельсы, пусть исцеляли автомобильную трассу… кстати о переброске в автобус или в такси. А когда оранжевые жилеты стали неспешно корчевать рельсы из груды камней, то отчего-то раньше взялись спасти бесполезную обратную колею… Встреча разъехалась, и жизнь сложилась самостийно. Ergo: действительное название эпизода — «Сошествие с ложного пути», и пункт Б помещался гораздо ближе моих предположений, и задача была блестяще мной решена.

И разве дорога — не риторический вопрос с оплаченным закатом? Пусть даже слагаемые умышленно перепутаны, кое-что заблокировано жанровой уличной сценой, ошибками молодости, перелетом бумажных журавлей или распродажей костюмов в агрессивном стиле, указующем медленно взять себя на плечо… однако все места — налицо.

Университетский корпус, факультеты математики и истории: завалив классическую колоннаду, еще шесть молодцеватых уровней, окна тождественны — не по любви, но по расчету.

Выше по улице — некоторые жилые домы. Один разведен стилем конструктивизм — меж половинами здания длятся препирательства в пять и в семь этажей… Великий другой — тиран-самодур: эксплуатация каменных излишеств — уточнения сбиваются в шайки диптихов и триптихов, балконы-трапеции в суперобложках — решетки для фигурного сбора горшков, постановка шпилей…

Дальше — проницаемый оку этаж с планетарным фронтом гастрономии: массив услад, несовместный с жизнью.

Редакции и издательства, встающие друг на друга до самой крыши.

Аптека с поплевывающей яды элегантной змеей.

Уличный рынок, отзывающий Флору из снов о дороге, чтоб дарить ей свою любовь — на прицепах, лотках, столах, бочках, и в погребах, и в тайных ходах беспозвоночных и мифах…

Взятие поверхностного, но бурного перекрестка, чьи светофоры изменяют доверившимся — посреди мостовой, так что переброситься в следующий квартал — с провинциальной простотой, чуть явившись, нелепо.

Привознесенное над улицей дневное кафе, но чем выше день, тем прочнее заходит — в ночной клуб, оба названы в честь чего-то, отложившегося от мира — толщей вод: «Титаник», «Атлантида», «У Ихтиандра»…

Осаженная боярышником или шиповником площадь — и в изголовье трехэтажный собор и проглотившая птицу над деревом колокольня с полной гула головой. Идущие к своему Создателю через площадь еще издали начинают кланяться ему и креститься.

Вереница авто, притертых к боковому приделу собора, родня служителей.

Арка пионерского сада или парка — заужена на незнатных телом: долгоиграющих детей — или взрослых, чья плоть выдохнула удовольствия. Вступление с распущенным зонтом заказано, но с дождем — пожалуйста. Словом, ворота, в которые вынуждены входить — по одному. Пред садом — обязательный страж: нищий с гулливым оком, не пройдя ворота — в гурьбе поднятых ветром лохмотьев, а при истертых сандалиях — пластмассовая бутылка с отстриженным горлом, уже вазон — не для капельных, но размашистых жертвований от идущих. По определению — мимо.

И уже с горы — аллея, пионерски алея сквозь бывший сад, дальше — парк, или наоборот. Мелькающие в деревьях дети в позах продленных бегунов, изогнутых лучников и музыкантов. Окривевший фрагмент пути — вдоль игрушечного пруда, где ротонда в белом гоняет по маковке мутных вод — десять колонн, но мостик на остров то ли улетел, то ли строили с воздуха или с воды — те, кому не обязательно топтаться на твердом и подозревать, что ротонда не имеет к себе подходов… Впрочем, в отдельные погоды волна тверда и потворствует рвущимся.

Все описанные конструкции и объемы условно — одна сторона дороги, которой из пункта А в пункт Б вышел путник. По крайней мере, оставлена в памяти — сочинившего и связавшего кое-какие участки, что наблюдаются порознь, но любят служить друг другу — отражением процветания: в А что-нибудь нудится в прожекте, а в Б — уже пышная плоть. Не исключено, что беспамятный, большой весельчак, старался не опростить задачу, но смутился вообразить нескромно — и встроил картины возвращения в просветы устремленности к цели, консервативно помещаемой впереди. Возможно, в пункте Б отразились постройки и концепции пункта А в неизменном виде, но поскольку сложились — в зеркале… ну и так далее.

Однажды сестра позвонила брату на университетскую кафедру и просила его — быть из пункта А в пункт Б, то есть — к ней, дом немедленно по скончании парка, и чрезвычайный разговор — сразу над дорогой… И между прочим, Сильвестр, сказала