Часть четвертую я слушал необычайно долго (по сравнению с предыдущей) и вроде бы уже точно определился в части необходимости «взять перерыв», однако... все же с успехом дослушал ее до конца. И не то что бы «все надоело вконец», просто слегка назрела необходимость «смены жанра», да а тов.Родин все по прежнему курсант и... вроде (несмотря ни на что) ничего (в плане локации происходящего) совсем не меняется...
Как и в частях предыдущих —
подробнее ...
разрыв (конец части третьей и начало части четверной) был посвящен очередному ЧП и (разумеется, кто бы мог подумать)) очередному конфликту с новым начальственным мразматиком в погонах)). Далее еще один (почти уже стандартный) конфликт на пустом месте (с кучей гопников) и дикая куча проблем (по прошествии))
Удивила разве что встреча с «перевоспитавшейся мразью» (в роли сантехника) и вся комичность ситуации «а ля любовник в ванной»)) В остальном же вроде все как всегда, но... ближе к середине все же наступили «долгожданные госы» и выпуск из летного училища... Далее долгие взаимные уговоры (нашего героя) выбрать «место потеплее», но он (разумеется) воспрининял все буквально и решил «сунуться в самое пекло».
Данный выбор хоть и бы сделан «до трагедии» (не буду спойлерить), но (ради справедливости стоит сказать, что) приходится весьма к месту... Новая «локация», новые знакомые (включая начальство) и куча работы (вольно, невольно помогающяя «забыть утрату»). Ну «и на закуску» очередная (почти идиотская) ситуация в которой сам же ГГ (хоть и косвенно, но) виноват (и опять нажравшись с трудом пытается вспомнить происходящее). А неспособность все внятно (и резко) проъяснить сразу — мгновенно помогает получить (на новом месте службы) репутацию «мразоты» и лишь некий намек (на новый роман) несколько скрашивает суровые будни «новоиспеченного лейтенанта».
В конце данной части (как ни странно) никакого происшествия все же нет... поскольку автор (на этот раз) все же решил поделиться некой «весьма радостной» (но весьма ожидаемой) вестью (о передислокации полка, в самое «пекло мира»)).
Часть третья продолжает «уже полюбившийся сериал» в прежней локации «казармы и учебка». Вдумчивого читателя ожидают новые будни «замыленных курсантов», новые интриги сослуживцев и начальства и... новые загадки «прошлого за семью печатями» …
Нет, конечно и во всех предыдущих частях ГГ частенько (и весьма нудно) вспоминал («к месту и без») некую тайну связанную с родственниками своего реципиента». Все это (на мой субъективный взгляд)
подробнее ...
несколько мешало общему ходу повествования, но поскольку (все же) носило весьма эпизодический характер — я собственно даже на заморачивался по данному поводу....
Однако автор (на сей раз) все же не стал «тянуть кота за подробности» и разрешил все эти «невнятные подозрения и домыслы» в некой (пусть и весьма неожиданной) почти шпионской интриге)) Кстати — данный эпизод очень напомнил цикл Сигалаева «Фатальное колесо»... но к чести автора (он все же) продолжил основную тему и не ушел «в никуда».
Далее — «небрежно раздавленная бабочка Бредберри» и рухнувший рейс. Все остальное уже весьма стандартно (хоть и весьма интересно): новые залеты, интриги и особенности взаимоотношения полов «в условиях отсутствия увольнений» и... встреча «новых» и «бывших» подруг ГГ (по принципу «то ничего и пусто, то все не вовремя и густо»)) Плюсом идет «встреча с современником героя» (что понятно сразу, хоть это и подается как-то, как весьма незначительный факт) и свадьма в стиле «колхоз-интертеймент представляет» и «...ах, эта свадьба пела и плясала-а-а-а...» (в стиле тов.П.Барчука см.«Колхоз»)).
Концовка (как в прочем и начало книги) «очередное ЧП» (в небе или не земле). И ведь знаю что что-то обязательно будет... И вроде уже появилось желание «пойти немного отдохнуть» после части третьей... Ан нет!)) Автор самым циничным образом «все же заставил» поставить следующую часть (я то все слушаю в формате аудио) на прослушку. Так что слушаем дальше (благо пока есть «что поесть»))
Можно сказать, прочёл всего Мусанифа.
Можно сказать - понравилось.
Вот конкретно про бегемотов, и там всякая другая юморня и понравилась, и не понравилась. Пишет чел просто замечательно.
Явно не Белянин, который, как по мне, писать вообще не умеет.
Рекомендую к прочтению всё.. Чел создал свою собственную Вселенную, и довольно неплохо в ней ориентируется.
Общая оценка... Всё таки - пять.
папиросу в нефритовом мундштуке, был совершенно непринужденный, а туалет такой, словно ее ждал обед на борту шикарного трансатлантического лайнера: казалось, на ней нет ничего, кроме черного шелкового платья.
Странное создание! Маленькая, тоненькая, нервная, чувственность в каждом движении, и все это подчеркнуто самоновейшими ухищрениями моды. Словом, совершенно особый тип женщины!
Волосы у нее были белокурые, как у ребенка, и такие же мягкие. Разделенные на пробор и только на висках чуть-чуть подвитые, они падали на щеки, оттеняя удлиненный овал лица.
Зрачки у нее темные. Ресницы, чтобы еще больше усугубить контраст с шевелюрой, подкрашены черным. Рот небольшой.
— Капитан?.. — вопросительным тоном начала она.
— Капитан Петерсен.
Он едва успел умыться. По его густым волосам не худо было бы пройтись гребешком.
— Не угодно ли сесть?
Пассажирка и это проделала все так же непринужденно, выбрав подобающее ей место — справа от капитана.
Вошел один из пассажиров, пожал Петерсену руку, машинально бросил:
— Дрянная погода!
Это был Белл Эвйен, управляющий Киркинесскими рудниками, ежегодно ездивший в Лондон и Берлин; месяц назад он отплывал на той же «Полярной лилии» из Киркинеса. Эвйен с интересом взглянул на молодую женщину. А еще через секунду, не сказав ни слова, с присутствующими поочередно раскланялся новый пассажир, высокий молодой человек с бритой головой, без бровей и ресниц и в очках с такими толстыми стеклами, что глаза под ними казались просто огромными.
— Подавайте, стюард! К пятому пассажиру постучитесь позже.
Один прибор оказался свободен. Меню было типично скандинавское: суп, горячее второе, всевозможные холодные блюда — копчености, соленья, рыбные консервы, потом компот и сыр.
— Номер восемнадцатый не отвечает.
— Скажите третьему помощнику — пусть займется.
Дважды Петерсен, встревоженный внезапным замедлением хода, поднимался на мостик. Обстановка не изменилась: туман, вереница пароходов, гудки и свистки.
За столом молчали. В перерыве между двумя блюдами пассажирка прикурила папиросу от зажигалки, подлинного чуда ювелирного искусства. Петерсен решил, что она и бритоголовый пассажир — немцы.
— Кофе подадут в салон, — вставая, произнес он наконец формулу, которую вот уже двенадцать лет повторял в каждом рейсе.
Остановившись у своей каюты, он набивал трубку, когда пассажирка проследовала мимо него к узкому трапу, ведущему в курительный салон. Пока она поднималась, Петерсен любовался ее ногами, которым черный шелк придавал особую стройность, точеными коленями и ослепительной кожей.
— Ну-с, господин Вринс?
Молодой человек непроизвольно вытянулся. Губы у него дрожали. Он застыл, как будто неожиданно очутился в самой гуще каких-то драматических событий.
— Пассажира нигде нет. А багаж в каюте.
— Кто он?
— Эрнст Эриксен из Копенгагена. Я видел его меньше чем за час до отплытия.
— Господин в сером пальто, чемодан зеленый?
— Так точно… Я все обшарил.
— Значит, сошел на берег за газетами и опоздал к отходу.
Эвйен и молодой человек в очках вернулись к себе в каюты. В салоне осталась только пассажирка. Вдруг Петерсен услышал, как она вскрикнула. Хлопнула дверь, и наверху у трапа появилось черное шелковое платье.
— Капитан…
Дама казалась взволнованной, прижимала руки к груди, унимая сердцебиение, но все-таки силилась улыбнуться.
— Что случилось?
— Не знаю… Я, наверное, зря перепугалась. Вошла в салон. Кофе и чашки уже на столе. Я стала себе наливать. Тут мне почудилось, что сзади кто-то есть.
Оборачиваюсь и вижу какого-то человека. Убеждена: он тоже испугался, потому что вскочил и выбежал.
— Куда?
— Вон в ту дверь. Она ведь выходит на прогулочную палубу?
— Он был в сером пальто?
— Да, в сером… Я закричала. Почему он убежал?
Пассажирка говорила, а Петерсену казалось, что ее слова адресуются не столько ему, сколько Вринсу.
— Сходите проверьте! — приказал он помощнику.
Тот явно колебался. Особенно отчетливо это стало видно, когда ему, чтобы разминуться с пассажиркой, пришлось пройти почти вплотную к ней.
— Успокойтесь, сударыня. Мы сейчас во всем разберемся.
Она изобразила нечто вроде улыбки и с кокетливой гримаской полюбопытствовала:
— Значит, я останусь в салоне одна?
— К вам не замедлят присоединиться ваши спутники.
— А вы сами разве не пьете кофе?
Петерсен ощущал слабый аромат ее духов, он даже поклялся бы, что чувствует тепло, излучаемое ее телом. Когда, чуть позже, она наливала ему кофе, он разглядел каждую линию ее фигуры, и, обернувшись, юная дама заметила, что он, раскрасневшись больше обычного, поправляет галстук.
Вошел Эвйен.
Когда капитан выходил из салона, рассчитанного на пятьдесят человек и довольно комфортабельного, хотя и не очень уютного — помещение было отделано слишком светлым дубом, — Эвйен, сидя в углу,
Последние комментарии
1 час 44 минут назад
22 часов 59 минут назад
23 часов 1 минута назад
1 день 4 часов назад
1 день 8 часов назад
1 день 9 часов назад