Особый подарок (СИ) [Rayne The Queen] (fb2) читать постранично, страница - 2

пальцев, позволяя слиться с ним физически, вновь воссоединиться в вечной дружбе, почти так же, как это было раньше. Его глаза пронзительно смотрели на неё, но в них больше не было той ситской злобы и холода, которые видела Тано в последний раз, его взгляд был добрым, а небесные радужные оболочки вновь излучали ту нежность и теплоту, которую когда-то дарил тогруте Энакин, он больше не был бесчувственным и безжалостным Вейдером, это снова был тот самый учитель, которого женщина знала когда-то, и от этого сердце щемило ещё сильнее. Но нет, не от боли, а от радости…

Прозрачная светящаяся кисть Скайуокера, медленно плывя по воздуху, легко и невесомо поднялась к вытянутой руке Асоки, и их пальцы вновь соприкоснулись, соединяясь в единое целое, одновременно такое чувственное и едва ощутимое прикосновение. Тепло и холод, лёд и пламя, яркой искрой вспыхнули между бывшим мастером и падаваном, в один момент возрождая их былую связь в Силе.

— Шпилька… — вновь, сквозь её горькие слёзы, столь нежно и ласково позвал он.

И она отозвалась, отозвалась всем сердцем и душой, все эти годы стремившимися к нему:

— Да, учитель…

Её голос дрожал, но в то же время в нём читались нотки давно забытой радости, той, которой Асока думала, что уже не испытает никогда.

— Прости меня, Шпилька… Я злился на тебя, я ненавидел тебя, я считал, что ты предала меня… Покинула… Но… Это не так. На самом деле это я покинул тебя тогда, когда ты больше всего нуждалась во мне. Я предал тебя и всё, что мы любили… Я оставил тебя в одиночестве… Я, и только я, виноват перед тобой за всё! — его слова звучали одновременно и нерешительно, и абсолютно уверенно, и в них отчётливо можно было прочувствовать огромную долю глубокого и искреннего раскаяния.

Судя по тому тону, которым говорил Скайуокер, можно было понять, что он раз и на всегда осознал свою глубочайшую вину перед миром, перед всеми, особенно перед ней и сейчас, как никогда в жизни, хотел искупить свои грехи, за которые, возможно, уже не было прощения, но он надеялся и ждал, он говорил и верил, что его слова коснуться самой глубины её сердца.

Монтралы Асоки уловили каждое предложение, каждую фразу, каждую интонацию всего сказанного мастером, и сквозь невероятно чувствительный тогрутский слух, смысл их медленно и плавно просачивался Тано в душу. Она вновь чувствовала, расцветала букетом ярких шилийских цветов от той нежности, которую сейчас женщине дарил её такой дорогой и любимый в прошлом учитель. Она понимала, знала, осознавала вновь, что он раскаивается, и просто не могла это игнорировать.

Кротко, как будто в первый раз, Асока подняла на него глаза, и их взгляды соприкоснулись, лучась таким светом, каким не сияла даже самая яркая звезда в Галактике. И оба они сейчас понимали, что она приняла его извинения, приняла его самого вновь, как родного, как будто холодного и безжалостного Вейдера никогда не существовало в их прошлом.

— Я прощаю… — одними губами мягко и нежно прошептала ученица, находясь под властью таких эмоций, что уже и не соображала, что делает.

Чисто интуитивно Асока вновь кинулась к Энакину так, как это было раньше, желая привычно обнять, пламенно и страстно заключить его в объятья дружбы, абсолютно не думая о том, что сейчас это, вероятно, было не возможно физически, в то время, как с такой же теплотой и лаской Скайуокер рванулся к ней.

Руки тогруты коснулись прохладного воздуха вокруг очертания фигуры её погибшего мастера. Она как бы одновременно обнимала и его, и пустоту, которая постепенно заполнялась былыми чувствами.

Светящимися прохладными руками обвив стройную талию Тано, Энакин не остановился на достигнутом, и с губ его вновь сорвались проникновенные слова:

— Ты не одна, больше никогда не будешь одна, я всегда буду с тобой, и не только я…

Обещания Скайуокера звучали так убедительно, что многострадальной, замёрзшей от холода одиночества душе Асоки хотелось в них верить, верить в чудо, которое свершилось с ней на этот Новый Год.

Циферблат электронных часов светящимися зелёными цифрами показал ровно двенадцать, и где-то за дверью небольшой квартирки Тано стали раздаваться громкие удары.

Медленно выскальзывая из нежных объятий друг друга, Энакин и Асока спешно перебежали взглядом сначала на яркую изумрудную цифру, а затем в сторону шума, доносившегося снаружи. Нужно было открыть дверь, но отрывать её тогруте так не хотелось, ведь для этого она должна была попрощаться с ним, возможно на сей раз навсегда, хотя, Энакин ведь обещал…

Глаза женщины с грустью в последний раз коснулись взглядом светящегося призрака Силы, как будто вопрошая, что ей следовало дальше делать, и он ответил, ответил то, чего она никак не ожидала.

Тоже понимая, что ему пришло время уходить, но при этом