Первый признак псевдонаучного бреда на физмат темы - отсутствие формул (или наличие тривиальных, на уровне школьной арифметики) - имеется :)
Отсутствие ссылок на чужие работы - тоже.
Да эти все формальные критерии и ни к чему, и так видно, что автор в физике остановился на уровне учебника 6-7 класса. Даже на советскую "Детскую энциклопедию" не тянет.
Чего их всех так тянет именно в физику? писали б что-то юридически-экономическое
подробнее ...
:)
Впрочем, глядя на то, что творят власть имущие, там слишком жесткая конкуренция бредологов...
От его ГГ и писанины блевать хочется. Сам ГГ себя считает себя ниже плинтуса. ГГ - инвалид со скверным характером, стонущим и обвиняющий всех по любому поводу, труслив, любит подхалимничать и бить в спину. Его подобрали, привели в стаб и практически был на содержании. При нападений тварей на стаб, стал убивать охранников и знахаря. Оправдывает свои действия запущенным видом других, при этом точно так же не следит за собой и спит на
подробнее ...
тряпках. Все кругом люди примитивные и недалёкие с быдлячами замашками по мнению автора и ГГ, хотя в зеркале можно увидеть ещё худшего типа, оправдывающего свои убийства. При этом идёт трёп, обливающих всех грязью, хотя сам ГГ по уши в говне и просто таким образом оправдывает своё ещё более гнусное поведение. ГГ уже не инвалид в тихушку тренируется и всё равно претворяет инвалидом, пресмыкается и делает подношение, что бы не выходить из стаба. Читать дальше просто противно.
коптила масляная лампа, освещая чадящим светом заведение и отбрасывая на стены зыбкие, пляшущие тени. Однако во внушительном камине весело потрескивал огонь.
Жак слышал, как хозяин снаружи чертыхался, изрыгая угрозы и проклятья, но было видно, что все это ничуть не тревожило гостя. От дождя в его платье въелась дорожная пыль. Он встряхнул его перед огнем, потом протянул мокрые руки к длинным, красным языкам пламени. Над камином висел увесистый окорок, и едкий дым покрывал его ровной, темной копотью.
Жак Диэль вспомнил, что уже давно ничего не ел, и сразу почувствовал острый голод. Взял стул, придвинул его поближе к огню, тяжело опустился на него и протянул к раскаленным углям подметки своих тяжелых сапог. Расстегнул ремень, делая его посвободней и даже не обратив внимания, как на пол упала его короткая шпага.
Хозяин таверны все не появлялся. И путник принялся от нечего делать оглядывать заведение. Стены были темными от копоти, а мухи покрыли потолочные балки бесчисленными черными крапинками. Из мебели было всего три стола, один из которых изрядной длины, несколько стульев да две длинные лавки, что стояли по обеим сторонам большого стола. Все одинаково грязное и замызганное. Массивный деревянный буфет украшали грубо вырезанные чьим-то неловким ножом деревянные парусники да высохший кокосовый орех, на котором была изображена забавно осклабившаяся человеческая физиономия, разрисованная красной и черной краской и с ярко-алой повязкой через глаз. В этот час в таверне — где днем, должно быть, отбоя не было от матросов, местных гулящих девиц и, конечно, вербовщиков — не было ни единой живой души.
От зажженного камина шло приятное тепло. Когда наконец снова появился Жан Боннар, он увидел, что одежду Жака уже лизали языки пламени и она дымилась, источая пар и вот-вот готовая заняться огнем.
— Вас будто сам дьявол принес, провалиться мне на этом месте! Это ж надо, явиться в такой час да еще в этакую непогоду! А эта ваша кляча, видели бы вы, до чего вы ее довели, бедную кобылу! Того и гляди, подохнет!
— Позаботьтесь о ней как следует, — ничуть не смутившись, посоветовал Жак. — Что и говорить, вид у нее не очень-то привлекательный, широковата крупом, да и бабки тяжеловаты, зато нынче, клянусь честью, я устроил ей такое испытание, какое не всякая лошадь выдержит. Держу пари, сейчас она себя чувствует точно молодой скакун с королевских конюшен!..
В ответ Жан Боннар мрачно проворчал какие-то слова, смысл которых вовсе не дошел до Жака. Однако, заметив, что хозяин вроде приготовился было уйти восвояси, ничуть не намереваясь позаботиться о госте, тот поднялся во весь свой внушительный рост и, гордо выпрямившись и ловко подхватив с полу свою шпагу, заметил:
— Эй, послушайте! Я голоден и умираю от жажды. И даже не знаю, с чего начать, с ветчины или с вина… Хотя, сдается мне, о постоялых дворах лучше судить по тому, какое там подают вино. Так что для начала принесите-ка мне графинчик доброго вина, заодно посмотрим, прав ли мой дядюшка, уверявший, будто вы человек вполне достойный…
— Хм, ваш дядюшка! Тоже мне, ваш дядюшка! — раздраженно воскликнул Боннар. — Какое мне, интересно, дело до вашего дядюшки? И кто он такой, этот ваш дядюшка?
— Немного терпения, сударь, скоро все узнаете!
Заинтригованный этими словами хозяин таверны сделал пару шагов в сторону Жака Диэля, будто желая получше разглядеть нежданного гостя. С минуту они внимательно оглядывали друг друга. Боннар нахмурил брови. Лицо у него было круглое, с тяжелым подбородком, словно вросшим в короткую бычью шею, и взгляд его был суров и не предвещал ничего хорошего. Через все лицо, от правой щеки и до самого уха, шел глубокий, безобразный шрам. Жак улыбнулся, вполне уверенный в себе, с видом человека, которого мало что может удивить, и окинул собеседника снисходительным взглядом.
Судя по всему, гость веселился от души. Было такое впечатление, будто хмурая неприветливость хозяина приводила его в наилучшее расположение духа — ничего, поглядим, так ли он заговорит, когда узнает правду! Он уже заранее предвкушал замешательство мрачного великана.
— Уж не знаю, право, — с безразличным видом заметил путник, — скажет ли вам что-нибудь мое имя. Весьма сомневаюсь…
— Все же, может, сказали бы, кто вы такой-то…
— Дворянин Жак Диэль Дюпарке, сеньор владений Парке. Батюшка мой — Пьер де Диэль, сеньор Водрока, а матушка в девичестве — урожденная Адриенна де Белен…
Пока он говорил, губы Боннара дергались, словно у кролика, беззвучно повторяя слова. Однако не успел Жак закончить, как к Боннару снова вернулось дурное расположение духа.
— Диэль… сеньор Парке… Водрок… Белен… Что и говорить, похоже, все они люди вполне почтенные… Да только что-то я никак не возьму в толк, мне-то до них какое дело, так же как и им до меня…
— А вот тут-то вы, сударь, весьма глубоко заблуждаетесь… — И с легкой издевкой в голосе добавил: — Неужто вам никогда не приходилось
Последние комментарии
1 час 38 минут назад
1 час 42 минут назад
7 часов 3 минут назад
1 день 18 часов назад
2 дней 2 часов назад
2 дней 17 часов назад