Консервы (авторская редактура) [Михаил Геннадьевич Кликин] (fb2) читать постранично, страница - 2

за лес во вражескую сторону.

— Ясно, — кивает Кузьмич. — Небось, начальству всё доложил, как было. Они тебя и сдали куда следует.

— Ага.

— На Полигон сразу направили?

— Ну да. Сказали, что я уничтожил секретный летательный аппарат. Велели язык за зубами держать. И предложили на выбор: в лагеря или на Полигон. Ну я и выбрал.

— Что, даже про срок не спросил?

— А чего спрашивать? Сколько дали, столько и отбуду. Сам виноват, сам наказание понесу. Да и не жалею я о том, что попал сюда. Полезное же дело делаем — на благо страны.

— Ну да… — И опять Кузьмич лыбится. — Только вот какой страны?..

Нет, такие разговоры я с ним вести не собираюсь. Этак и до измены Родине можно договориться.

— Иди ты, Кузьмич, сам знаешь куда!

— Ладно-ладно. Не горячись… А ведь ты был прав, Зощенко.

— Что?

— По делу я к тебе. Не просто так.

— Ну?

— Возьми меня завтра в бой. В экипаж свой возьми…

Я, наверное, минут пять пялюсь на Кузьмича. Потом понимаю, что он так шутит и хохочу.

— Я серьезно, Зощенко. Возьми хоть механиком, хоть радистом — я могу.

— Не смешно шутишь, Кузьмич. Ты же тут сиднем сидишь, с железками копаешься. Какой тебе танк? Какой экипаж? Или тебе моча в голову ударила на старости лет?

— Попридержи язык, сопляк! — Кузьмич злится. — Да таких, как я, по всему Полигону от силы пять человек!

— Ну и зачем тебе в бой?

Они смотрит на меня — явно, решает, стоит ли меня посвящать в свою тайну. Понимает, что без веской причины я его с собой не возьму. Вздыхает. Признается:

— Вы завтра у пересохшей реки будете сражаться. Пойдете со стороны барханов к поселку. А мне туда очень нужно. Я с одним старым приятелем по рации договорился, он мне передачку там оставит на условленном месте. Ящик такой. Из-под консервов. Вот его я и хочу забрать. Вы меня высадите, где я скажу. А потом подождите.

— Да ты с ума сошел! Мы тебе что, таксомотор?

— Я быстро.

— Нет.

— Мне очень надо, Зощенко. Вопрос жизни и смерти.

— Что в ящике?

Кузьмич мнется, поглядывает на меня. Не хочет признаваться.

— Консервы.

— Врешь же, Кузьмич!

— Вру.

— Что в ящике?

— Посылка.

— Ладно, не хочешь говорить, не надо… Давай я сам эту посылку заберу.

— Нет. Не могу. Место особое, тайное. Открыть тебе его не могу. Извини. Мне самому туда надо ехать.

— Вот что ты за человек, Кузьмич!

— Возьмешь?!

— Нет.

— Я же насчет «Майбаха» договорился, — Кузьмич начинает канючить, будто ребенок шестилетний. — Верь мне, упакуют твою машинку на завтрашний выезд по высшему классу! А если захочешь, я и дальше буду тебе помогать. Я тебе такую рацию добуду — закачаешься!

— Закачаюсь?

Он отмахивается, смотрит на меня преданно — у нас в части кобель Шарик был, вот он так же в глаза заглядывал, когда ему кости подносили, но сразу не давали.

— Что в ящике? — опять спрашиваю я.

— Детали, — Кузьмич сдается. — Запчасти. ЗИП. Только особенные. Мой приятель, про которого я тебе говорил, подшаманил кое-что, проапргрейдил…

— Чего сделал?

Опять Кузьмич раздраженно машет рукой.

— Возьмешь?

— Ну, не знаю… Дай подумать…

Жалко мне полкового кобеля Шарика. Добрый он был, ласковый, а не баловала его жизнь. И сдох он плохо, просроченных консервов нажравшись.

* * *

В конце дня я отправляюсь в казармы, чтобы найти радиста в экипаж.

Ромка Хохорин, на которого я рассчитывал, — отказывается.

Харламов отказывается.

Курочкин отказывается.

И даже Руслан Гаджиев отказывается.

Все разводят руками:

— Кузьмич сказал по секрету, что тебя подобьют. Кузьмич всё знает. Так что — нет, извини, командир, не в этот раз.

Злой, иду искать Кузьмича.

Впрочем, что его искать? Он же из ангара ни ногой.

Врываюсь без стука в его каморку, заставленную аппаратурой. Старый интриган сидит перед включенной радиостанцией, паяет что-то — запах канифоли щекочет мне ноздри. Стоящий на полке круглый громкоговоритель, похожий на бумажную тарелку, изрыгает странную музыку. Я хлопаю дверью, Кузьмич пугается, роняет горячий паяльник на колени, ругается, торопливо выключает радиостанцию — музыка умолкает.

— Это что такое?! — грозно спрашиваю я.

— Депеш мод, — говорит напуганный Кузьмич. — Англичане.

— Чего?!

Мы смотрим друг на друга. Кузьмич понимает, что сморозил что-то не то. Спрашивает осторожно:

— Ты о чем, Зощенко?

— Я о том, что ты предательские слухи распространяешь.

— А! — Кузьмич облегченно выдыхает, смеется. — Да ничего я не распространяю. Правду говорю. Если не возьмешь меня — сгоришь в танке.

— Слушай, Кузьмич, ты совсем дурак? — Я аж шиплю от злобы.

Он достает из-под стола фляжку, взбалтывает, многозначительно на меня смотрит.

— Возьми меня в экипаж, Зощенко. У тебя же место радиста пока не занято? Ну! А я твой счастливый талисман буду.