Тут недавно, твои хозяева из НАСА написали, что первый человек в космосе - американец. А в играх у них Берлин тоже брали США. Так кто там историю переписывает? И да, Россия - великая страна, с великой историей. А вот у твоей неньки истории нет вообще. Только список военных преступлений. Да, потомок древних укров, согласно вашего учебника истории за 7 класс, появившихся 140 тыс. лет назад. Т.е. на 90 тыс. лет раньше всего остального
подробнее ...
человечества.
Поэтому заляпай п'ятачок, и бегом до военкомату. Время подыхать за неньку
Часть вторая продолжает «уже полюбившийся сериал» в части жизнеописания будней курсанта авиационного училища … Вдумчивого читателя (или слушателя так будет вернее в моем конкретном случае) ждут очередные «залеты бойцов», конфликты в казармах и «описание дубовости» комсостава...
Сам же ГГ (несмотря на весь свой опыт) по прежнему переодически лажает (тупит и буксует) и попадается в примитивнейшие ловушки. И хотя совершенно обратный
подробнее ...
пример (по типу магического всезнайки или суперспеца) был бы еще хуже — но все же порой так и хочется прибавить герою +100 очков к сообразительности))
В остальном же все идет без особых геройств и весьма планово (если не считать очередной интриги в финале книги, как впрочем было и в финале части первой)). Но все же помимо чисто технических нюансов службы (весьма непростой кстати...) и «ожидания экшена» (что порой весьма неоправданно) — большая часть (как я уже говорил) просто отдана простому пересказу «жита и быта» бесправного существа именуемого «курсант»))
Не знаю кому как — но мне данная книга (в формате аудио) дико «зашла»)) Так что если читать только ради чтения (т.е не спеша и не пролистывая страницы), то и Вам (я надеюсь) она так же придется «ко двору»))
Как ни странно, но похоже я открыл (для себя) новый подвид жанра попаданцы... Обычно их все (до этого) можно было сразу (если очень грубо) разделить на «динамично-прогрессорские» (всезнайка-герой-мессия мигом меняющий «привычный ход» истории) и «бытовые-корректирующие» (где ГГ пытается исправить лишь свою личную жизнь, а на все остальное ему в общем-то пофиг)).
И там и там (конечно) возможны отступления, однако в целом (для обоих
подробнее ...
вариантов) характерно наличие какой-то итоговой цели (спасти СССР от развала или просто желание стать гораздо успешнее «чем в прошлый раз»). Но все чаще и чаще мне отчего-то стали попадаться книги (данной «линейки» или к примеру попаданческий цикл Р.Дамирова «Курсант») где все выстроено совсем на других принципах...
Первое что бросается в глаза — это профессия... Вокруг нее и будет «вертеться все остальное». Далее (после выбора любимой темы: «медик-врач», военный, летчик, милиционер, пожарный и пр) автор предлагает ПРОСТО пожить жизнь героя (при всех заданных условиях «периода подселения»).
И да — здесь тоже будут всяческие геройства, свершения и даже местами прогрессорство (куда уж без него), но все это совсем НЕ является искомой целью (что-то исправить, сломать или починить). Нет! Просто — каждая новая книга (часть) это лишь очередная «дверь», для того что-бы еще чуть-чуть пожить жизнь (глазами героя).
И самое забавное, что при данном подходе — уже совсем не обязательны все привычные шаблоны (использовав которые писать-то в принципе трудновато, ибо ГГ уже отработал «попаданческий минимум», да и что к примеру, будет делать генсек с пятью звездами ГСС, после победы над СаСШ? Все! Дальше писать просто нет никакого смысла (т.к дальше будет тупо неинтересно). А тут же ... тут просто поле не паханное)) Так что «только успевай писать продолжение»))
P.S Конкретно в этой части ГГ (вчерашний школьник) «дико щемится» в авиационное училище — несмотря на «куеву тучу» косяков (в виде разбитого самолета, который ему доверили!!!) и неких «тайн дома …» нет не Романовых)) а его личного дома)).
Местами ГГ (несмотря на нехилый багаж и опыт прошлой жизни) откровенно тупит и все никак не может «разрулить конфликт» вырастающий в очередное (казалось бы неприодолимое препятствие) к заветной цели... Но... толи судьба все же милостива к «засланцу», то ли общее количество (хороших и желающих помочь) знакомых (посвященных в некую тайну) все же не переводится))
В общем — книга (несмотря на некоторые шороховатости) была прослушана на «ура», а интрига в финале (части первой) мигом заставило искать продолжение))
нужен, когда увидел толстого жильца из нового Дома, того самого, с русыми усами, который вчера вечером погладил меня по голове. Он стоял у крайней лодки, в которой сидел его сын с кем-то еще. Обрадованный, я подошел к усачу и, улучив подходящий, на мой взгляд, момент, сказал:
— Дяденька, можно и мне покачаться?
Он взглянул на меня, узнал, даже, кажется, обрадовался, засмеялся, потом, положив руку мне на голову, воскликнул:
— Конечно, герой! Какие могут быть возражения?
Когда я гордо посмотрел на людей, стоявших напротив, среди которых был и милиционер, мой взгляд встретился со взглядом фифочкина сына, который гадил около нашего двора. Теперь-то наконец у меня было полное право взглянуть на него свысока, хотя и несколько сдержанно, поскольку тут же находилась его мамаша, за юбку которой он цеплялся. В это время подошел и мой отец, он меня не сразу заметил, но я взял его за руку и подвел к качелям, сказав, что вот этот дядя разрешит мне сейчас покачаться. Приятно было видеть, как отец и толстяк с русыми усами поглядели друг на друга, улыбаясь так, будто они стали друзьями.
Пока я ждал своей очереди, горделиво озираясь вокруг, я еще раз обратил внимание на милиционера, который расхаживал среди толпы, не зная, куда девать дубинку. Наконец усатый толстяк, которому доставляло удовольствие делать людям приятное, остановил качели и сказал своему сыну и другому мальчику, что хватит, пора дать и другим. Они послушно слезли, какой-то мальчик тут же стал забираться с того края, где стоял мой отец, а я полез со стороны фифочкина сына. Можно было уже раскачиваться, но этот пачкун вцепился в мои штаны и завопил так, словно его резали. Он хотел во что бы ни стало немедленно залезть в лодку. А когда отец мой, не заметив его, сказал: «Давай!» и собрался раскачать нас, фифочка со злостью вставила:
— Дайте сначала нашим детям покачаться, а потом уж пусть другие. Для чего же мы платили… Я увидел, что усатый толстяк идет к дому, а отец, услышав слова женщины, наклонился вперед и, как-то глупо ухмыляясь, просительно пояснил:
— Да вот, товарищ разрешил, — и стал искать его взглядом.
— Вот еще, — сказала женщина и подняла своего сына на руки, чтобы посадить его в лодку, а ее муж, покраснев от злости, схватил меня и со словами «Чтоб тебя!» сбросил на землю как мешок, и я к стыду своему растянулся. Не успел я понять, что к чему, как отец влепил ему пощечину, и я испугался и возликовал одновременно. Поднялся крик и суматоха, но пока подоспел милиционер, я успел ударить камнем по ноге того, кто швырнул меня на землю.
Милиционер прекратил драку, но шум продолжался, хотя я ничего не мог понять. Знаю только, что все наши из старого квартала были на стороне отца, а новоселы — на стороне того. Новоселы все время повторяли:
— За что же мы деньги платили? За что?
Наши соглашались, что деньги платили действительно они…
— Но, понимаете… — твердили старожилы, не в силах объяснить, почему им кажется, что те не правы. Мне все стало ясно, когда отец, сказав милиционеру свое имя, взял меня за руку, и мы пошли домой, подгоняемые взглядами оставшихся. Взгляды эти показались еще более тягостными, когда к нам подбежала мать, которая тоже была здесь, хотя мы ее и не видели.
Нам стало легче лишь, когда мы вошли в свой двор, тот самый двор, рядом с которым гадил фифочкин сын, потому что, видите ли, здесь было и так грязно, и еще легче стало нам под старой крышей, доставшейся нам в наследство от деда. Отец сел на кровать, оперся руками и опустил голову, мама стояла перед ним, а я пошел в угол и там, отвернувшись к стене, обескураженно молчал, охваченный желанием отомстить, конечно, прежде всего тому пачкуну. Мама все повторяла: «Ничего, ничего», но мы с отцом молчали, и она тоже замолчала. Затем снова попыталась утешить нас:
— Может, мне пойти… купить все назавтра, — предложила она. И силясь казаться непринужденной, добавила, обратившись ко мне: — Пойдем вместе…
— Оставь,— прервал ее отец.
Тогда мать прикрикнула на него: — Но чего ты! Чего загрустили…
Отец, взволнованно переводя дыхание, прервал её.
— Нет, не грущу я, а думаю.— Он перевел Дыхание.— Мне кажется, эти деньги теперь пригодятся на другое.
Я долгое время не понимал, для чего они пригодятся, но тогда воспринял это, как наказание за то, что мы позволили себя оскорбить. И все из-за меня. Мы знали, что ещё долго новый дом всем нам будет в тягость, даже при одной мысли, что надо выйти из дома на улицу.
Последние комментарии
1 час 3 минут назад
1 час 7 минут назад
1 час 35 минут назад
2 часов 26 минут назад
3 часов 47 минут назад
5 часов 14 минут назад