Человек идет в гору [Ян Борисович Винецкий] (fb2) читать постранично, страница - 5

Смерть — ему, Гитлеру. Пускай пожнет, что посеял. А нам жить надо, мы землю под большую жизнь оборудуем. — Он повернул к Саше широкое, просветленное воспоминанием лицо. — Слышь-ко! В пятнадцатом году я был в той самой дивизии, которую царские интенданты палками замест винтовок вооружили. Приехал к нам генерал.

«У врага придется доставать оружие, братцы… — говорит, — выручайте. Не раз выручали вы Россию. Верю, что и на сей раз будет так!»

Говорит, а сам — хмурый, седой ус жует: обидно ему, что с дубиной идти в бой приходится. И что же ты, Сашка, думаешь? Достали мы винтовки. У противника достали! Русское наступление половодьем тогда разлилось по всему фронту.

Генерал в нашу дивизию сызнова приезжал. Веселый, приветливый. «Что, говорит, братцы, выходит, мы дубинкой немцев побили?!»

— Неужто правда? — удивился Саша.

— Правда. Дубинкой побили. А теперь у нашего солдата и самолет, и танк, и пушка, и весь народ за спиной!..

* * *

Всю ночь заседал партийный комитет. Составлялся план убежищ, камуфлирования заводских корпусов. Проверяли списки санитарных дружин, выделяли ответственных за противовоздушную оборону цехов.

Когда решены были все вопросы, поднял руку член парткома мастер Быстров:

— Не пойму я, товарищи, одного. Вот мы расписали все честь по чести, людей расставили, санитарок выделили. Правильно! А под ложечкой сосет — не все, не главное это, товарищи! Главное — продукция наша, а мы о ней ни полслова. Так мирный «примусок» и будем выпускать? — волновался он.

— Нам дадут задание, товарищ Быстров, — медленно ответил главный инженер Солнцев, подняв на Быстрова холодноватые серые глаза.

— Значит, будем ждать указаний сверху, Александр Иванович? — спросил мастер. Его темное лицо налилось кровью.

— Быстров прав! — заговорило сразу несколько человек.

— На нашем самолете не больно навоюешь.

— Тише! Давайте соблюдать дисциплину, — устало произнес секретарь парткома Гусев. У него были красные, воспаленные глаза. — Слово имеет Солнцев.

Александр Иванович поправил сползший набок галстук и, обидчиво скосив глаза на Быстрова, начал:

— То, что предлагает здесь товарищ Быстров, имеет одно название. Это название — анархия. Правительство, сообразуясь с мобилизационным планом, даст соответствующие распоряжения, и наша задача будет заключаться в том, чтобы точно их выполнять. Поймите, товарищ Быстров, что с нашей-то колокольни не видать…

— А с нашей, — перебил его Быстров, — с государственной колокольни, Александр Иванович, — видать! Выходит, что пока правительство не даст задания, мы будем сидеть на печке? Не-ет, милый товарищ, мы так работать непривычны. Надо прийти к правительству и сказать: вот, что мы можем дать Родине в лихую годину!

Спор неожиданно прервала сирена. Репродуктор завыл у самого уха Гусева. Он вздрогнул, потом застыл, прислушиваясь к вою сирены.

— Воздушная тревога!

Гусев дернул головой, будто стряхивая с себя оцепенение, и хрипло сказал:

— Спокойно, товарищи. Заседание продолжается…

…Лучи прожекторов торопливо шарили в небе. Высоко в разрыве облачности конец длинного светового меча коснулся серебряного силуэта юнкерса. Потом туда устремились еще два светящихся меча, и в их скрещении вспыхивали холодным белым огнем все новые и новые юнкерсы.

Загрохотали первые взрывы. Гитлеровцы били по аэропорту в трех километрах от завода.

«До Петроградской стороны им не добраться», — успокаивал себя Николай. Он позвонил домой. Никто не отвечал.

«Ушли в бомбоубежище», — подумал Николай и почувствовал, как больно сжалось сердце.

Глава третья

Николай пришел в сборочный цех. Рабочие присоединяли хвостовое оперение к длинному фюзеляжу, приготавливали к сборке крылья. Постепенно обрастая крыльями, расчалками, обтекателями, самолет приобретал привычный подтянутый вид.

«ПО-2»! Кто не знает этой маленькой машины инженера Поликарпова, на которой учились летать многие тысячи людей. Сколько юношей, решавших посвятить себя отважной профессии летчика, впервые с трепетом ощупывали ее звонкие крылья, садились в неприхотливые кабины.

Как спокойная, неноровистая и умная лошадь, она терпеливо прощала им ошибки, а люди привыкали к капризной воздушной стихии, смелее и увереннее держали ручку управления.

В колхозах к ней подвешивали опрыскиватели, и она целыми днями носилась над полями, борясь с сусликами и саранчой. В иных местах на ней ухитрялись даже сеять. Она была трудолюбивой и нетребовательной, эта небесная лошадка…

Слова Анны о самолете, который подбирал бы раненых на поле боя, натолкнули Николая на мысль об использовании самолета «ПО-2».

Санитарные самолеты имелись и раньше. Но они или требовали для посадки и взлета заранее подготовленных аэродромов, или поднимали на борт только одного раненого.

Николаю припомнился эпизод из финской войны.

В