Император всея Московии [Александр Владимирович Воронков] (fb2) читать постранично, страница - 6

колеблющемся свете, словно свежерасплавленный свинец.

Бордовая длиннополая одежда - не кафтан, но что-то наподобие - украшена десятком узких золотых застёжек-'разговоров', вроде тех, которые в Гражданскую были на красноармейских шинелях. 'Да только за одну такую штучку можно обмундировки на взвод солдат накупить, и ещё им на табак на целый год останется!' - ехидно хихикнула память. У бедра незнакомца - хотя моему 'реципиенту' этот человек, разумеется, должен быть хорошо известен - висит кривая сабля в обтянутых чёрной кожей ножнах с узким бронзовым 'стаканом'. Заметно, что это вовсе не парадное оружие, нацепленное для форсу, а предмет, вполне пригодный для того чтобы отделять при необходимости души от бренной плоти. Как ни странно, шапки на брюнете нет. А ведь по правилам моего логичного бреда все, кто мне до сих пор привиделись, ходили с покрытой головой. Даже та юная женщина, рядом с которой я впервые очнулся в своём новом теле - и та прятала волосы под сеткой. Вот и первый сбой в подсознании?..

Или, всё же?.. Нет, глупости. Не может быть такого на самом деле. Вот доктора постараются, уколы нужные поделают - и очнусь я в больнице, на чистых простыньках... Хотя жаль, жаль такого молодого, сильного тела! Ведь так посудить: в думах своих мы завсегда ощущаем себя молодыми, мыслится - всё по плечу! Однако годы - они берут своё, а отдают лишь старческую немощь...

За распахнутыми настежь двустворчатыми дверями гуртуется, негромко переговариваясь по-немецки, небольшая толпа вояк в костюмах, будто снятых с персонажей Боярского, Смехова, Старыгина и Смирнитского из прекрасного советского кино. Вот только мушкетёрами этих немчиков никак не назовёшь: ни одного мушкета или, хотя бы, громоздкого старинного пистоля, из тех, что никак не спрятать в карман, у них не видать. Да и шпаг почти ни у кого нет. Только короткие двухметровые алебарды, да недлинные узкие мечи, больше похожие на кинжалы-переростки болтаются в лопастях перевязей.

Откуда-то снаружи, заглушённые оконным стеклом, доносятся невнятные людские крики.

Чёрт, как же странно и неуютно всё видеть, слышать, чувствовать запахи и не быть способным ни шевельнуться, ни произнести слово без воли принявшего меня в своё тело молодого 'государя'. А если всё же попробовать? Сосредотачиваю внимание на правой руке. Пальцы на деревянной львиной гриве медленно и как бы с неохотой разжимаются, рука отрывается от подлокотника - и тут же, будто обжегшись, удивлённый 'реципиент' суёт её подмышку, крепко прижимая левой.

- Басманов! Узнай, чего хотят люди на дворе, с каким челобитьем пожаловали?

Так, значит, чернобородого звать Басмановым. Слышал я эту фамилию раньше, в прежней жизни! Вот только - в связи с чем?

- Слушаю, Великий Государь! - Басманов поклонился, приложив руку к сердцу и, развернувшись к окну, сильным рывком распахнул раму. В комнату тут же ворвалась струя свежего утреннего воздуха, пламя свечей и лучины затрепетало, тени мультяшными чертенятами запрыгали по стенам, колоннам и потолочным сводам.

Тут же крики толпы с улицы и звон колоколов усилились.

- Что вам надобно, что за тревога? - Крикнул Басманов.

- Отдай нам своего вора, тогда поговоришь с нами!

- А не отдашь, тогда уж попляшешь на дыбе, а вор - на плахе! А выдашь его нам головой да с литвинкой - то и ступай себе, куда похощешь!

- Это вы, Шуйские, воры, а на престоле - верный Государь Димитрий Иоаннович! Пошто он вас не сказнил о прошлом разе - запамятали? А по то, что природный царь русский, милосердный! Расходитесь добром, да повинные головы несите - тогда он вас и сызнова помилует! - Боярин надсаживался бы и дальше - хорош голос, форменный Шаляпин! - если бы с улицы не грянул выстрел и тяжёлая пуля рванула раму окна, заставив Басманова отшатнуться и кинуться ко мне.

- Ахти, государь! Не верил ты своим верным слугам! Спасайся, а я умру за тебя!

И тут я вспомнил. 'Шуйские.... Царь Димитрий Иоаннович... Литвинка...'. Неужели мой разум очутился в теле Лжедмитрия Первого - или действительного сына Ивана Грозного, или беглого монаха Отрепьева, или иного авантюриста, сумевшего венчаться Шапкой Мономаха? А 'литвинка' - не кто иная, как Марина Мнишек, на которой я, в смысле, царь, женился и даже сделал её полноправной русской царицей, венчанной на царство по всем правилам! Остальные царские жёны вплоть до петровских времён, не короновались и не раз оканчивали свои дни в монастырях по воле царственных супругов. Ну ничего себе... Это, получается, меня вместе с новым телом сейчас должны убить, потом сжечь и пеплом пальнуть из пушки? Ни черта себе ситуация! А я, старый, только-только приохотился к новой жизни, пусть и в старинных декорациях! С одной стороны - ну что я теряю? Убьют одного царя, посадят другого - Василия Шуйского, про которого я помню только то, что он нарушил царское слово, ослепив Ивана Болотникова и казнив всех пленных, а потом передал Россию польскому королевичу Владиславу, после чего Смутное время продлилось ещё без малого