По образу и подобию [Алла Михайловна Калинина] (fb2) читать постранично, страница - 184

эгоизма. Хоронил его институт, где он когда-то работал и с которым никогда не порывал глубоких, тесных связей. Ему отдавались почести, много слов было сказано, от которых холодело внутри. А я вспоминал похороны Симы и как он терпеливо стоял тогда, опираясь на палку, опустив тяжелую голову, ей, единственной из всей семьи, отдавая свой последний долг, младшей, упрямой и непокорной своей сестре. Теперь он ушел следом за нею. Постаревшая Мила сморкалась в скомканный платочек, бормотала невнятно: «Не знаю, как идти домой, все мне кажется, он там…» Но его там уже не было, целый пласт, медленно сползавший в реку времени, рухнул наконец, исчез, растворился в ее водах, наше поколение, уже прораставшее, продиравшееся сквозь него, оказалось наверху. Следующая очередь была за нами, но не скоро еще, не скоро. Мы только вышли на плато, где совершаются главные дела человеческой жизни, мы еще можем что-то успеть, если не растрачивать время зря. Я тороплюсь, тороплюсь.

По-прежнему мы работаем вместе с Борисом, по-прежнему понимаем друг друга, только больше не ездим отдыхать вместе, некогда, все усложнилось, выросли семьи, а кроме того… Моя жена, такая общительная, легкая и приветливая к людям, с первого взгляда невзлюбила Лильку. Это было бы необъяснимо, если бы счастливая тайная мысль не взорвалась во мне: ревнует, ревнует! Мне было радостно сознавать, что моя жена ревнует меня. Но особо важно было и то, к кому она меня ревновала — к тихой, скромной, невзрачной Лильке, и эта ревность поднимала Лильку, выделяла среди всех, ставила на особое, тайное и значительное для меня место. Да как же иначе и могло быть, ведь это все-таки была Лилька, хоть мне и страшно было теперь подумать, что было бы, если бы…

Лилька с Борисом живут хорошо. У них год за годом появились два сына, Иван и Костя, но потом получилась остановка. Костя родился слабенький и больной, с врожденным пороком сердца. Лилька очень много сил и времени отдает ему, готовит его к тяжелой операции, исход которой неизвестен, но иного выхода у них нет. Оба они ведут себя очень терпеливо и мужественно и не жалуются на судьбу. Они привыкли принимать жизнь такой, какая она есть. В прошлом году умерла от давней сердечной болезни мать Бориса, тихая, милая Антонина Семеновна. Вся семья горячо оплакивала ее, а особенно совершенно растерявшийся, поседевший Иван Степанович. Ее похоронили в церковном парке.

Мы с Борисом все-таки довели до ума тот прибор, который делали когда-то для медиков, скоро его запустят в серию, правда, с огромным опозданием и не в медицинской промышленности, а на одном из наших заводов, но какая, в сущности, разница? Главное — мы сделали, что смогли. Сейчас у нас возникла еще одна мысль, которую мы думаем попробовать между делом. Хотя и плановой работы у нас хватает, но человеку всегда хочется иметь что-то свое, собственное, что-то для души, чтобы было где разгуляться фантазии и поломать копья с врагами. А после работы я захожу за Женей, и мы вместе через весь город едем домой, к нашим детям и старикам, и по дороге рассказываем друг другу, какие новости у нас произошли за день.

Так мы живем и счастливы этим.