Часть четвертую я слушал необычайно долго (по сравнению с предыдущей) и вроде бы уже точно определился в части необходимости «взять перерыв», однако... все же с успехом дослушал ее до конца. И не то что бы «все надоело вконец», просто слегка назрела необходимость «смены жанра», да а тов.Родин все по прежнему курсант и... вроде (несмотря ни на что) ничего (в плане локации происходящего) совсем не меняется...
Как и в частях предыдущих —
подробнее ...
разрыв (конец части третьей и начало части четверной) был посвящен очередному ЧП и (разумеется, кто бы мог подумать)) очередному конфликту с новым начальственным мразматиком в погонах)). Далее еще один (почти уже стандартный) конфликт на пустом месте (с кучей гопников) и дикая куча проблем (по прошествии))
Удивила разве что встреча с «перевоспитавшейся мразью» (в роли сантехника) и вся комичность ситуации «а ля любовник в ванной»)) В остальном же вроде все как всегда, но... ближе к середине все же наступили «долгожданные госы» и выпуск из летного училища... Далее долгие взаимные уговоры (нашего героя) выбрать «место потеплее», но он (разумеется) воспрининял все буквально и решил «сунуться в самое пекло».
Данный выбор хоть и бы сделан «до трагедии» (не буду спойлерить), но (ради справедливости стоит сказать, что) приходится весьма к месту... Новая «локация», новые знакомые (включая начальство) и куча работы (вольно, невольно помогающяя «забыть утрату»). Ну «и на закуску» очередная (почти идиотская) ситуация в которой сам же ГГ (хоть и косвенно, но) виноват (и опять нажравшись с трудом пытается вспомнить происходящее). А неспособность все внятно (и резко) проъяснить сразу — мгновенно помогает получить (на новом месте службы) репутацию «мразоты» и лишь некий намек (на новый роман) несколько скрашивает суровые будни «новоиспеченного лейтенанта».
В конце данной части (как ни странно) никакого происшествия все же нет... поскольку автор (на этот раз) все же решил поделиться некой «весьма радостной» (но весьма ожидаемой) вестью (о передислокации полка, в самое «пекло мира»)).
Часть третья продолжает «уже полюбившийся сериал» в прежней локации «казармы и учебка». Вдумчивого читателя ожидают новые будни «замыленных курсантов», новые интриги сослуживцев и начальства и... новые загадки «прошлого за семью печатями» …
Нет, конечно и во всех предыдущих частях ГГ частенько (и весьма нудно) вспоминал («к месту и без») некую тайну связанную с родственниками своего реципиента». Все это (на мой субъективный взгляд)
подробнее ...
несколько мешало общему ходу повествования, но поскольку (все же) носило весьма эпизодический характер — я собственно даже на заморачивался по данному поводу....
Однако автор (на сей раз) все же не стал «тянуть кота за подробности» и разрешил все эти «невнятные подозрения и домыслы» в некой (пусть и весьма неожиданной) почти шпионской интриге)) Кстати — данный эпизод очень напомнил цикл Сигалаева «Фатальное колесо»... но к чести автора (он все же) продолжил основную тему и не ушел «в никуда».
Далее — «небрежно раздавленная бабочка Бредберри» и рухнувший рейс. Все остальное уже весьма стандартно (хоть и весьма интересно): новые залеты, интриги и особенности взаимоотношения полов «в условиях отсутствия увольнений» и... встреча «новых» и «бывших» подруг ГГ (по принципу «то ничего и пусто, то все не вовремя и густо»)) Плюсом идет «встреча с современником героя» (что понятно сразу, хоть это и подается как-то, как весьма незначительный факт) и свадьма в стиле «колхоз-интертеймент представляет» и «...ах, эта свадьба пела и плясала-а-а-а...» (в стиле тов.П.Барчука см.«Колхоз»)).
Концовка (как в прочем и начало книги) «очередное ЧП» (в небе или не земле). И ведь знаю что что-то обязательно будет... И вроде уже появилось желание «пойти немного отдохнуть» после части третьей... Ан нет!)) Автор самым циничным образом «все же заставил» поставить следующую часть (я то все слушаю в формате аудио) на прослушку. Так что слушаем дальше (благо пока есть «что поесть»))
Можно сказать, прочёл всего Мусанифа.
Можно сказать - понравилось.
Вот конкретно про бегемотов, и там всякая другая юморня и понравилась, и не понравилась. Пишет чел просто замечательно.
Явно не Белянин, который, как по мне, писать вообще не умеет.
Рекомендую к прочтению всё.. Чел создал свою собственную Вселенную, и довольно неплохо в ней ориентируется.
Общая оценка... Всё таки - пять.
разгоряченный от ходьбы, бега или работы человек оказывается в положении больного, которому поставлен на все тело «согревающий» компресс. Влага, скопившаяся под наружной одеждой, не имеет выхода. Создаются наиболее благоприятные условия для охлаждения, замерзания или жестоких простудных заболеваний. Многолетний опыт и исключительная жизненная наблюдательность жителей Севера научила их носить одежду только с мехом, причем летом эта одежда носится мехом только внутрь, а зимой мехом наружу. В последнем случае каждая шерстинка меха является своеобразным фитильком, по которому влага испаряется. Часто можно видеть, как на кухлянке[2], находящейся на разгоряченном человеке, появляется иней, особенно интенсивно покрывающий спину и грудь, то есть те места, где происходит наибольший выпот. Быть может, многим покажутся эти рассуждения скучными и длинными, но что поделать, если жизнь на Севере тесно связана с борьбой за существование и с трудностями работы в суровом климате.
Однако вернемся к мысу Дежнева. Очень любопытно было мое знакомство с чукотским языком.
С первых же дней жизни у мыса Дежнева я завел записную книжку, в которую вписывал чукотские слова. При малейшем подходящем случае странички этой книжки пополнялись новыми словами с русским переводом. У нас в обсерватории уборщицей работала чукчанка Вакатваль, она оказалась на редкость разговорчивой собеседницей, и вскоре мой лексикон стал пополняться новыми словами. Наконец, я почувствовал, что могу блеснуть знанием чукотского языка.
Случай представился неожиданно и на мой взгляд исключительно благоприятный.
Был конец короткого чукотского лета. Перелетная птица заканчивала свой отлет; ночами на море появлялись полоски ледяного «сала», льдины, стоящие близ берега на мели, уже были так источены волнами, что напоминали кружева. Моржи, разбившись на отдельные мелкие группы, паслись на мелководьях. В один из ясных и тихих дней бригада охотников пригласила меня принять участие в охоте на моржей. Это была столь большая честь, что я сломя голову кинулся домой экипироваться.
Записная книжка со словарем заняла одно из главных мест в моем сложном снаряжении охотника-дилетанта. Тут был винчестер 30×30, патронташ, бинокль, нож, кабинетный фотоаппарат 13×18 со штативом в множество не менее важных предметов охоты.
Незабываемый образ «Тартарена из Тараскона», без сомнения, мерк в сравнении с моим импозантным видом.
В разгар охоты, когда после нескольких неудачных попыток, наконец, один морж был загарпунен, я решил блеснуть знанием языка. Вытащить из кармана записную книжку, перелистать ее и подобрать подходящую случаю фразу было делом нескольких минут.
«Аамын Меченки плагну тагам!» — и я с гордостью, присущей моим молодым годам, взираю на охотников. Каково же было мое изумление, когда все сидящие в байдарке так и повалились от хохота. Я лихорадочно листал свой злополучный словарь, бросал отрывистые фразы, которые приводили моих спутников в совершенный восторг. Думая, что я недостаточно внятно произношу те или иные слова, я старался выговаривать их особенно тщательно, чем еще больше увеличивал веселость всех охотников. Только когда я замолчал и утихли пароксизмы смеха, мне объяснили, что я разговаривал в основном на женском языке или на смеси мужского и женского языков. Мои спутники оказались в положении зрителей своеобразного театра, когда один персонаж ведет диалог за двоих.
Так я узнал, что в чукотском языке заметно различаются мужское и женское произношение, женский говор — цокающий.
Понятно, что мой, столь тщательно собираемый словарь оказался в самом дальнем углу письменного стола, во еще долго после этого стоило мне открыть рот, как у моих слушателей округлялись глаза в ожидании столь любимого всеми народами искреннего смеха.
Постепенно мы обжились на песчаной косе, отделяющей лагуну от моря. Между домиками нашей обсерватории и ярангами чукотского селения протянулась не задуваемая никакими пургами, хорошо протоптанная тропинка. За зиму мы все оделись в пыжиковые кухлянки с хорошо исполненными анораками, плекты и малахаи. Наши соседи в свою очередь щеголяли в галстуках, пиджаках и даже бог весть в каких очках.
Программу своих научных наблюдений мы выполняли с энтузиазмом и неуклонно.
Бытовые неустройства и даже тяжести жизни мы терпеливо переносили, сознавая, что в Арктике так в должно быть. Домики нашей собственной сборки совершенно не держали тепла. Это были щитовые конструкции, из которых после сборки получалось что-то вроде чукотской яранги, состоящей из 66 секций. Каждая секция соединялась с соседней без всякого паза, просто в упор.
После сборки все 66 щелей полагалось конопатить, но почему-то оказалось, что при этом щель соседняя с обрабатываемой неуклонно расширялась, и это противодействие было строго пропорционально прилагаемым усилиям.
Холодная и пуржливая зима Чукотского полуострова застала нас
Последние комментарии
17 часов 8 минут назад
17 часов 10 минут назад
23 часов 1 минута назад
1 день 3 часов назад
1 день 3 часов назад
2 дней 25 минут назад