Тридцать лет под землей [Норберт Кастере] (fb2) читать постранично, страница - 4

каменистый туннель, служивший ложем подземному ручью. Присутствие потока заставило меня у входа в пещеру раздеться и приступить к ее исследованию голым при свете обыкновенной свечи, — такой простотой отличались в то время мои методы и мое снаряжение.

Пройдя около 60 метров по галечному дну, по которому струился ручей, я заметил, что вода становилась глубже, а потолок все понижался. Дальше пришлось идти согнувшись вдвое, затем потолок спустился до самой поверхности ручья, образуя заполненный водой сток. Это смыкание воды с камнем, называемое спелеологами сифоном, представляло опасное препятствие и было, собственно, пределом проникновения в пещеру, здесь следовало бы бить отбой. Но воспоминания об исследованиях в других местах и мое всегдашнее упорство толкали вперед, и я решился форсировать сифон.

Вода, выходившая из-под свода, доходила до плечей, — опасность такого рискованного предприятия в одиночку была очевидной: потолок мог бы касаться воды на всем течении потока, можно было наткнуться на замыкающую ложе потока каменную стену, попасть в карман отравленного воздуха, упасть в пропасть или безнадежно завязнуть в грудах ветвей, нанесенных водой.

Но с другой стороны, возможность открытия обширной пещеры и остатков, датируемых ледниковой эпохой, когда грот не был заполнен водой, подстрекала сделать попытку.

Зажженная свеча поставлена на каменный выступ, глубоким вздохом легкие наполняются для двухминутного погружения (привычное дело!), и с одной рукой протянутой вперед, а другой касающейся потолка вступаю под свод. С чрезвычайной тщательностью ощупываю потолок — пальцы мне заменяют глаза.

Нужно было не только идти под водой вперед, но и думать о возвращении. Я заторопился насколько возможно продвинуться дальше, как вдруг моя голова вынырнула из воды, и стало можно дышать. Где я находился? Я не знал: мрак был полный, и рассмотреть что-нибудь не было возможности. Сам того не зная, я прошел подо всем сводом, образующим сифон. Но нужно было немедленно вернуться, — в таких случаях самое опасное потерять ориентировку. На следующий день я опять был у входа в сифон, запасшись спичками, свечами, а также резиновым купальным колпачком. Этот простой водонепроницаемый колпачок даст возможность зажигать свет после каждого ныряния или падения в воду.

Повторив вчерашний эффектный прием, я оказался по ту сторону сифона по подбородок в воде, помахивая над головой колпачком, чтобы стряхнуть с него воду, прежде чем зажечь свечу, что я проделал осторожно, сдерживая нетерпение.

Хотя пламя и колебалось, но все-таки можно было различить свод, идущий насколько видел глаз параллельно воде и оставлявший лишь узкий воздушный промежуток.

Мое предположение оправдалось: я находился в ложе неизвестного подземного потока. Здесь я не могу рассказать о всех подробностях одинокой, похожей на галлюцинацию экскурсии в таинственных глубинах огромной девственной пещеры.

Все время идя вверх по течению подземной речки, я прошел через анфиладу зал и галерей, прошел в воде через второй жуткий сифон — вода в нем была глубока, и в ней купались черные острые сталактиты. Двойной водяной барьер замкнулся за спиной, как бы налагая запрет на возвращение из тьмы к дневному свету. Жажда проникнуть в неизвестное увлекала вперед, и я спрашивал себя: куда приведут продолжавшиеся один за другим коридоры с неизменно текшей по ним водой? В некоторых узких местах, где приходилось протискиваться между сталактитами, казалось, что пещера кончалась, но пламя свечи освещало все новые и новые перспективы.

Когда я уже утратил счет времени и пройденного расстояния, пещера вдруг кончилась тупиком. Попытка найти здесь выход в обширном конечном гроте оказалась тщетной, и пришлось возвращаться назад тем же водным, подземным путем. Все нараставшая усталость, холод и томительная неуверенность на разветвлениях создавали тяжелое, подавленное состояние.

Войдя в пещеру при жарком дневном солнце, я вышел из нее, когда уж была близка ночь.

Вернувшись через год с Анри Годеном, я убедился, что благодаря исключительной сухости лета 1923 г. свод первого сифона немного возвышался над водой, что давало возможность пройти по нему с зажженными свечами и с глазами и носом выше воды (но с ртом под водой). Войдя в одну галерею, оставленную прошлый год в стороне, я остановился пораженный перед статуей медведя, вылепленной из глины. Дальше мы нашли другие статуи: двух больших кошек, идущих одна за другой, и лошади.

Грот, очевидно, служил одновременно и жилищем и святилищем, и мы впервые проникли туда, где пещерный человек жил многие тысячелетия назад. На полу были видны отпечатки его босых ног, разбросаны каменные орудия. На стенах перед нашими изумленными глазами открылись рисунки, высеченные на камне кремневым резцом. Это были фигуры, изображавшие фауну тех давно минувших эпох: мамонты, олени, лошади, бизоны, каменные бараны и т. д.

Осмотр вылепленных фигур