cit anno:
"Но чтобы смертельные враги — бойцы Рабоче — Крестьянской Красной Армии и солдаты германского вермахта стали товарищами по оружию, должно случиться что — то из ряда вон выходящее"
Как в 39-м, когда они уже были товарищами по оружию?
Дочитал до строчки:"...а Пиррова победа комбату совсем не требовалась, это плохо отразится в резюме." Афтырь очередной щегол-недоносок с антисоветским говнищем в башке. ДЭбил, в СА у офицеров было личное дело, а резюме у недоносков вроде тебя.
Первый признак псевдонаучного бреда на физмат темы - отсутствие формул (или наличие тривиальных, на уровне школьной арифметики) - имеется :)
Отсутствие ссылок на чужие работы - тоже.
Да эти все формальные критерии и ни к чему, и так видно, что автор в физике остановился на уровне учебника 6-7 класса. Даже на советскую "Детскую энциклопедию" не тянет.
Чего их всех так тянет именно в физику? писали б что-то юридически-экономическое
подробнее ...
:)
Впрочем, глядя на то, что творят власть имущие, там слишком жесткая конкуренция бредологов...
От его ГГ и писанины блевать хочется. Сам ГГ себя считает себя ниже плинтуса. ГГ - инвалид со скверным характером, стонущим и обвиняющий всех по любому поводу, труслив, любит подхалимничать и бить в спину. Его подобрали, привели в стаб и практически был на содержании. При нападений тварей на стаб, стал убивать охранников и знахаря. Оправдывает свои действия запущенным видом других, при этом точно так же не следит за собой и спит на
подробнее ...
тряпках. Все кругом люди примитивные и недалёкие с быдлячами замашками по мнению автора и ГГ, хотя в зеркале можно увидеть ещё худшего типа, оправдывающего свои убийства. При этом идёт трёп, обливающих всех грязью, хотя сам ГГ по уши в говне и просто таким образом оправдывает своё ещё более гнусное поведение. ГГ уже не инвалид в тихушку тренируется и всё равно претворяет инвалидом, пресмыкается и делает подношение, что бы не выходить из стаба. Читать дальше просто противно.
убийстве и снабжала Билла необходимыми сведениями. Вам также следует знать, что я намерен рассказать все это полиции. Повисло неловкое, тяжелое молчание. Полагаю, в мечтах мне представлялось, как Билл, признав свою вину, делает шаг вперед и протягивает запястья для наручников. Однако от Пайков я добился совершенно не той реакции, которую ожидал. На меня обрушилось всеобщая неприязнь. Сдается мне, прошипел Роджер, ты порешь совершеннейший вздор. Ни разу в жизни я еще не был так возмущен. Тебя пригласили сегодня сюда, оказав большую любезность, а ты отплатил тем, что оскорбил близкого друга Сесили, саму Сесили и наше гостеприимство. Предлагаю тебе немедленно удалиться. Эмили поднялась. Боюсь, вам придется уйти, мистер Хьюблейн. Я чувствовал смущение и неловкость. Все вышло из-под контроля. Вы не понимаете, произнес я, указывая на Билла. Этот молодой человек убил Уолтера Пайка. Убил при помощи электроники. Я могу доказать. Все внутренние органы Уолтера были смещены, тогда как на той извилистой дороге он не мог ехать со скоростью, способной причинить телу такие повреждения. Хьюго, нетвердо стоявший на ногах, вцепился мне в руку. Должно быть, он еще до моего прихода выдул стаканов шесть джина с тоником. Мистер Хьюблейн, произнес он, нас не интересуют ни ваши безумные теории, ни что либо еще, что вам взбредет в голову ляпнуть. Здесь рады любому американцу, но думаю, в конечном счете вы должны помнить, что боролись за отделение от Великобритании и что любые дальнейшие высказывания об английской жизни, которые, возможно, вам захочется сделать, не будут восприняты с любезностью. Должен просить вас уйти. Билл, сидевший на диванчике рядом Сесили, ухмыльнулся и помахал мне рукой. Я был потрясен. Когда ты приезжаешь из Нью-Йорка, ты не сознаешь, что для Англии двести лет американской истории это будто вчерашний день. В конце концов, Королева была прямым потомком Георга III, и англичане до сих пор психуют, когда мы отпускаем грубые замечания об их королевской семье прошлой или нынешней. Мне кажется, если бы вы пренебрежительно отозвались об Этельреде Неразумном, вас бы попросили покинуть комнату. Хорошо, сказал я. Но я отправляюсь прямиком в полицию. Я посажу этого парня под замок, где ему и место. Пайки молча взирали на меня, будто могли вышвырнуть меня из дому стеной неприязни. До дверей меня провожала Эмили. Я натянул свою нейлоновую куртку и собрался выйти в ночь. Снаружи было тепло и ароматно. Впрочем, издалека на меня уже веяло благоуханием нью-йоркских подмышек. Когда я выходил, старая леди взяла меня за руку и улыбнулась. Это было довольно неожиданно. Вы очень проницательны, сказала она, хоть и американец. Но не впутывайтесь в еще большие неприятности. Не сообщайте в полицию. Оно того не стоит. Вы же знаете, что у вас нет никаких доказательств, а то радио, я уверена, уже сгинуло без следа. Будьте хорошим парнем, и пусть мертвые псы остаются мертвыми. Я нахмурился. Миссис Пайк... вы понимаете, о чем просите? Конечно понимаю, мой дорогой. Ведь мы все его убили. Вся семья. Мы объединились с тем милым молодым музыкантом и сделали все в точности, как вы расписали. Но вам никогда этого не доказать. Вот и все. Уолтер был злобным, мстительным стариком, и получил по заслугам. Я выудил сигарету и зажег ее. Мои руки дрожали. Спокойной ночи, мистер Хьюблейн, сказала Эмили и закрыла за мной дверь. Я затянулся и прошел к своей машине. В небе висела охотничья луна и быстро проплывали облака. Последний раз взглянув на темную громаду дома Эмили Пайк, с его шелестящим плющом и шикарными воротами, я сел в машину и поехал назад к Брайтону. Я ощущал холод и беспомощность и начинал думать, что пришла пора возвращаться в Нью-Йорк. Пока не подхватил какую-нибудь смертельную болячку из обширных английских запасов.
Последние комментарии
6 часов 25 минут назад
7 часов 58 минут назад
11 часов 51 минут назад
11 часов 56 минут назад
17 часов 17 минут назад
2 дней 4 часов назад