Белый сокол (СИ) [Юлия Лиморенко] (fb2) читать постранично, страница - 3

пришел в себя, придержал брата за плечи, поднес к его губам кружку с водой. Роман глотнул, отдышался и хрипло сказал:

   - Ты не ходи. Не вернешься.

   Кружка чуть не выпала у Юрия из рук, вода пролилась, и кот мигом вылакал лужицу. Юрий долго тупо смотрел в пол, прежде чем спросить:

   - Это... ты видел? Да?

   Роман кивнул и снова лег. В глазах появились знакомые зеленые мушки, голос брата отдавался в ушах колокольным звоном.

   - Не ходи. Игорь дурак, но ты-то зачем там? Пусть сам себе добудет, чего заслужил.

   Юрий вздохнул.

   - Да так-то оно так. Да Всеслав с Давидом...

   - Что, не верят мне? Да говори уж, нечего...

   Юрию стало неловко. Ведь действительно был у них недавно с Давидом разговор по этому поводу. Тогда на него просто шикнули, но ведь не переубедили...

   И будут на них смотреть косо - то ли половцев, то ли сумасшедшего испугались.

   Роман понял его. Не впервой.

   - А ты им напомни, кто на Давидов стол рвался. И что я ему сказал. И где он теперь.

   Дмитрий, Давидов брат, действительно не принял всерьез Романовы слова, полез вперед старшего брата; и два года уже, как лежит в земле чужого княжества - даже и мертвого Давид его в свои владения не пустил.

   Юрий опять кивнул.

   - Ладно. пойду я. Спасибо, что сказал как есть. Я уж буду... того... смотреть.

   Он тяжело поднялся и пошел к двери.

   - Юрий! - Зеленый взгляд уперся ему в спину и заставил обернуться. Боль в этих глазах. - Не езди.

   Юрий покачал головой и вышел, прикрыв дверь.

   Братья уехали, в доме стало тихо и страшно. Ирина, запершись в горнице, проплакала весь день и к заутрене вышла спокойная, со строгим лицом и холодными сухими глазами. Тетушка ходила по дому и вздыхала: ох, что же это будет, ох, что ж это за время. Князь прикрикнул на нее, она спряталась в девичью и до самой полуночи гадала на картах неизвестно на кого. Всеслава день простояла перед образом Богоматери в домовой церкви, потом всю ночь - в своей комнате - перед Николой и красной лампадкой, а утром взяла кое-что из драгоценностей и уехала на Городок - к ведьме гадать, как шептались девушки на кухне.

   Сам Святослав проводил сыновей молча, благословил с крыльца и опустил взгляд - нехотя благословил, не добром, просто чтобы успокоить совесть. Только напоследок встретился глазами с Давидом - у обоих во взгляде была злоба. И страх. Знает кошка, чье мясо съела. Дмитрий, убитый Давидов братец, был крестником Святослава. Ссора давно была бы забыта, если бы не злобные Давидовы глаза каждый раз, когда он встречал старого князя. Он любил Дмитрия, как собственного сына. Пятого сына.

   Роману стало хуже. Он почти не вставал, читал днем и ночью, в основном по-гречески - шепча длинные музыкальные слова и задумываясь над ними. Тогда даже кот не решался смотреть ему в глаза.

   Впервые за долгое время зашла мать. Села в кресло у окна, повздыхала, покивала, не решаясь задать вопрос, ради которого пришла. Роман его понял, но не спешил отвечать; ну как ей сказать - они и так жестоки друг к другу. Он не стал даже встречаться с ней глазами - ничего хорошего не было в его безумном взгляде, видевшем запретное. Мать посидела немного, встала со вздохом, медленно пошла к двери; остановившись на пороге, прошептала имя сына - словно чужое и незнакомое, совсем отвыкла от его вкуса. И вышла. После ее ухода Роман долго смотрел в потолок, видя совсем другое, и тоже пытался вспомнить какое-то имя или слово - которое никогда не решался произнести даже в мыслях. Потом попытался читать - буквы разбегались перед глазами, как испуганное стадо, не хотели складываться в слова; буквица - дракон с человеческим лицом - стала казаться живой, шевелилась, дышала, а лицо - похоже на кого-то, кого надо вспомнить... Забыть.

   На пятый день прибыл гонец от братьев и сообщил, что в дне пути до войска, за рекой, разведка обнаружила передовые отряды половцев. Братья собирались дождаться рассвета, переправиться через мутную речку и атаковать, пока не подтянулись основные силы врага. Гонец явно рвался назад, но Святослав его не пустил. Он не хотел, чтобы сыновья узнали, с каким лицом отец встретил их гонца.

   День догорел, в доме начали суетиться перед отходом ко сну. Роман видел гонца в окно - как тот приехал, как говорил с князем, как побледнел, услышав приказ остаться; он слышал тяжелые шаги отца внизу, видел, как холопы