Один против всех [Уильям Питер Макгиверн] (fb2) читать постранично, страница - 3

кабинет, а ее задержали кое-какие дела на кухне. Потом она вернулась в свою комнату и с полчаса слушала радио. Тут раздался выстрел. Когда она подбежала к мужу, тот был уже мертв.

— Он оставил какое-нибудь письмо? Так ведь поступают все самоубийцы.

— Нет. Ни слова.

Бэньйон сдвинул шляпу на затылок и уселся за письменный стол Дири. Перелистал бумаги в папке. В основном это были счета и несколько кассовых чеков.

— Я вам уже говорил, вы напрасно утруждаетесь, — сказал Кэррайт.

— Пожалуй, вы правы, — согласился Бэньйон. — У миссис Дири нет никаких предположений, почему он так поступил?

— Да, кстати, она еще сказала, что в последнее время у Дири было неважно со здоровьем, и он очень болезненно переживал свой недуг.

— Гм… Возможно, тут и кроется причина… — он проверил содержимое всех ящиков, сам толком не зная, что надеется найти. Скорее всего, он поступал так по привычке. Среди прочих бумаг нашел два страховых полиса на имя миссис Мэри Эллен Дири, каждый на сумму в пять тысяч долларов; талоны двух чековых книжек, заполненные аккуратным четким почерком; конверт с циркулярами, касавшимися размеров пенсии, оплаты отпуска и тому подобных вещей. Кроме того, там была папка с различными газетными вырезками, цветные карандаши и пачка писчей бумаги. И все. Бэньйон задвинул ящики и подошел к книжным полкам. Большинство книг были из тех, что можно найти в каждом доме. Но на одной полке стояли книги о путешествиях и различные путеводители. Они были в таком виде, что сразу можно было заметить — именно эти книги Дири читал и перечитывал. Бэньйон взял несколько из них наугад и принялся перелистывать.

— Похоже, он много читал, — сказал Кэррайт.

— Да, — ответил Бэньйон, все еще продолжая просматривать книги; иногда он подносил их ближе к свету, чтобы получше разобрать заметки на полях. Такие книги редко встретишь у полисмена. Книги у среднего копа вообще большая редкость! Бэньйон поставил их на место.

— Вы будете говорить с его женой? — спросил Кэррайт.

— Я бы этого очень хотел. Между прочим, как она реагирует на смерть Дири?

— Просто на удивление! Великолепная женщина — никаких сцен, — он указал в сторону двери налево. — Сейчас она там. Она очень подавлена.

— Пожалуй, я пойду к ней, — сказал Бэньйон и постучал в дверь.

— Войдите, — негромко послышалось оттуда.

Он отворил дверь и оказался в небольшой, очень опрятной комнате, обставленной иначе, чем комната Тома, но так же удобно. Освещалась она двумя торшерами. Миссис Дири сидела на софе, положив руки на колени. Она повернула голову к вошедшему и чуть заметно улыбнулась.

— Пожалуйста, проходите. Не извиняйтесь, я знаю, что это ваша работа, иначе вы не можете.

— Благодарю вас, — Бэньйон опустился на единственный стул, подходивший ему по росту. Между ним и вдовой стоял низенький стол с небольшой настольной лампой.

— Я долго вас не задержу, миссис Дири. Моя фамилия Бэньйон, Дэв Бэньйон. Вашего мужа я знал по службе.

Миссис Дири внимательно слушала, склонив голову несколько набок. Казалось, она не хотела упустить ни одного слова из сказанного Бэньйоном.

— Я знаю, Тома очень любили, — прошептала она.

— Не расскажете ли вы мне, что здесь произошло сегодня вечером?

— Разумеется. Том вернулся из участка около шести, как и всегда. Мы поужинали, и он пошел в кабинет. Я убрала со стола и занялась стряпней на завтра. Потом вернулась в комнату и включила радио.

В то время, как ее тихий приятный голос наполнял комнату, Бэньйон попытался составить себе мнение о ней, и об этом опрятном маленьком мире, в котором жил и умер Томас Фрэнсис Дири. Если она будет на твоей стороне, у тебя очень важный свидетель, подумал он про себя. Миссис Дири — умная и достаточно сильная женщина, чтобы держать себя в руках. Хрупкая, изящная, она, видимо, очень за собой следит. У нее были пепельного цвета волосы, чистая, гладкая кожа и красивые глубокие глаза. В ее обручальном кольце сверкал маленький брильянт. Все в ней и все, что ее окружало, дышало необыкновенной опрятностью и порядком. Черные туфли блестели как зеркало, на чулках не было ни складочки, лак на ногтях и краска на ресницах лежали так, будто она занималась этим последние пятнадцать минут, и притом весьма тщательно! «А вдруг — так оно и было?» — с внезапным раздражением подумал Бэньйон.

— Я услышала выстрел и на какое-то мгновенье — на одну-две секунды — совершенно оцепенела Я была насколько поражена, что не могла и двинуться с места, — миссис Дири провела кончиком языка по пересохшим губам и посмотрела на свои тонкие белые руки. — Я позвала его, но он не откликнулся. Когда я вошла в комнату, он лежал на полу. Мертвый. Тогда я позвонила в полицию…

— Для вас это страшное несчастье… Скажите, вы не замечали в Томе за последнее время каких-нибудь изменений, озабоченности? Не был ли он чем-нибудь особенно огорчен?

— Нет, этого я сказать не могу. Я уже говорила вашему коллеге, что Дири был озабочен своим