Художники Света (СИ) [Елена Валентиновна Григорьева] (fb2) читать постранично, страница - 2

наперед... И то, что Иуда предаст его за 30 сребреников; и что потом удавится, а его именем станут называть всех предающих. Но Иисус уже простил его. Ведь Он всем ученикам Своим дал хлеба и вина, во оставление грехов.

   Весь Петербург съезжался смотреть "дедушкину" картину! Перед ней даже садились на стулья, чтобы рассмотреть получше. Академики присвоили ему звание "профессора исторической и портретной живописи". Это был настоящий успех! Перед художником снимали шляпы, ловили каждое его слово.

   Однако слава ему быстро наскучила...

   А вскоре познакомился он с писателем Толстым. Стал ездить в его имение, смотреть, как тот мужикам помогает, ребятишек деревенских учит... И захотелось ему идти "след в след" за этим человеком. Для Ге Евангелие было Заветом Новой, сегодняшней жизни. И Толстой считал, что верующий это не тот, кто читает Новый Завет, а исполняет его. Когда в 1891 году в России начался голод, Толстой первый стал помогать бедствующим: устраивал столовые, покупал хлеб. Он и Ге написал: помогите, чем можете. У художника был дом на хуторе Плиска в Черниговской области, большое хозяйство. Получив телеграмму Толстого, он отправил сотню вагонов с зерном в голодные районы. На хуторе "дедушка" совсем опростился: ходил в крестьянской рубахе, в стоптанных чоботах, беднякам печи клал. И все мечтал, чтобы мужики в нем своего признали. Для этого даже отказался от прав на имение и доходов от него. С Евангелием он по-прежнему не расставался: все странички исчиркал карандашом, доискиваясь до истины. И вдруг -- что-то открылось ему! Ге начал новую картину.

   ...Правитель Иудеи, римский прокуратор Понтий Пилат спрашивает у Христа: -- Что есть Истина?

   Пилат стоит, облаченный в длинную тогу, в сиянии солнца. Напротив -- худой, измученный Христос.

  -- Почему ты изобразил Христа таким непривлекательным? -- спрашивали художника.

  -- Человек, которого били целую ночь, не может походить на свежую розу, -- отвечал он. И напоминал, что Христос пришел в мир гонимым и презираемым, чтобы сравняться с последним рабом.

   Сколько споров разгоралось вокруг картины! Незнакомые люди тут же делились на партии, ссорились. Молодежь видела в Понтии Пилате воплощение власти, а в Иисусе Христе -- силу убеждения. Люди постарше спрашивали: -- А почему же картина называется "Что есть Истина"? "Дедушка" объяснял: "Христос и есть Истина! Истина и Путь!"

   И правда: рука Пилата указывает на Христа. "Почему же тогда солнце освещает не Христа, а Пилата?" -- спрашивали "дедушку". "Да потому что без освещения Пилат ничто, а Христос и есть Свет и Слово Истины!"

   Недолго провисела картина на передвижной выставке: спустя несколько месяцев ее сняли по приказу Александра III -- уж очень Христос напоминал бунтовщика.

   Жизнь "дедушки" никогда не была спокойной. Ему до всего было дело. Когда арестовали его племянницу Зою за участие в народовольческом кружке, он отправился ее выручать; когда приходили мужики за советом, он откладывал кисть и шел помогать. "Человек дороже полотна!" -- говорил "дедушка".

   Иногда он делал тайные наезды в Киев, Москву и Петербург. В рисовальной школе или училище живописи появлялся седой, бедно одетый старик. Вокруг шеи -- серый вязаный шарф. Он ходил между мольбертами, смотрел... Потом брал у кого-нибудь кисть и начинал подправлять работы. "Да ведь это Николай Ге!" -- узнавали его. Усаживали пить чай, он отогревался, становился разговорчивым, а седина сияла ореолом...

   Свою следующую картину Ге назвал "Совесть. Иуда".

   ... На освещенной луной дороге одинокая фигура. Это Иуда. Впереди -- группа людей, среди них -- Христос. Его ждут унижения, распятие и -- Воскресение! А Иуду? Только теперь он понял, кого предал!

   "Бедный!" -- сказал один рабочий, увидев "Иуду" на выставке. Сказал, даже не видя его лица! Потому что "дедушка" написал Иуду безликим. Ему важно было показать не лицо, а то положение, в котором оказывается предающий. И показал: это одиночество, заброшенность, пустота...

   Во время работы над картиной художник долго не решался повернуть Иуду спиной к зрителю. "Но ведь страх перед картиной -- это смерть", -- вспомнил он. И, нарушая привычные законы искусства, сделал так, как подсказывало ему чувство.

   ... Иуда стоит спиной к нам, сгорбившись, словно хочет спрятаться. Но от суда собственной совести бежать некуда...

   Все свои картины Ге обязательно показывал Толстому. А как волновался при этом!.. Убегал в прихожую и прятался у вешалки, за цветастой занавеской.

   Однажды Толстой написал: "картина это