Сердце и кнут (СИ) [Elle D. / Alix_ElleD] (fb2) читать постранично, страница - 2

против её воли, и, не желая причинять ей дополнительное неудобство, сам попросил разрешения есть у себя на то время, что мистер Дженсен пробудет в Бель-Крик. Миз Констанс так обрадовалась, что Джареду стало за неё больно. Конечно, ему не место за хозяйским столом, не важно, как относится к нему эта прекрасная, добрая женщина. Где его место, Джаред знал очень хорошо. И, быть может, только поэтому мистер Эдвин был так терпим к нему все эти годы.

В тот первый вечер, ужиная в одиночестве в своей комнатке на третьем этаже, Джаред принял решение. Самоустраниться из столовой — только половина дела; надо вообще постараться сделать так, чтобы как можно меньше попадаться мистеру Дженсену на глаза. Джаред не знал, как долго тот пробудет в поместье, но сомневался, что дольше нескольких недель — Бель-Крик слишком далеко от больших городов, слишком тих, слишком скучен; у них и соседей-то толком не было, не считая престарелой четы Голдисов, чья плантация располагалась в полутора днях пути от Бель-Крик. Это было самое дальнее от дома место, где Джареду приходилось бывать за всю свою жизнь — миз Констанс и миссис Голдис были старыми подругами, и изредка Джаред сопровождал хозяйку в гости к подруге или же ездил в поместье Голдисов один, чтобы передать очередное письмо. Блестящий молодой человек вроде мистера Дженсена истоскуется в этой глуши за неделю. Во всяком случае, Джаред на это надеялся, потому что… ох, просто — потому что.

Он сам не знал, почему, но решение держаться подальше от Дженсена Эклза казалось ему безусловно правильным. И в первые дни воплотить его удавалось без труда: достаточно было узнать, куда сегодня отправится молодой хозяин, и двинуться в противоположном направлении. Мистер Дженсен не сидел без дела — он пожелал осмотреть не только дом и парк, но и хлопковую плантацию, а также амбар, бараки для рабов и все прочие хозяйственные постройки в Бель-Крик. Он много беседовал с управляющим, мистером Розенбаумом, больше, чем со своей матерью, и совершал длинные прогулки верхом по окрестным землям, не принадлежавшим Эклзам. Возле любимого Джаредом озера он тоже побывал — Джаред в этот день отсиделся у себя в мансарде и решил было, что теперь, когда мистер Дженсен удовлетворил свой интерес, место у озера снова станет безопасным укрытием, каким было для Джаред столько, сколько он себя помнил.

Фатальная ошибка с его стороны.

Джаред выпрямился, глядя, как всадник понемногу приближается к краю озера. Оставалась ещё надежда, что он проедет дальше — эта дорога тоже вела к плантации, хотя и была окружной, так что ею обычно никто не пользовался. Но когда лошадь стала огибать озеро, направляясь прямиком к тому месту, где сидел Джаред, надежда растаяла без следа. Он успел бы ещё запрыгнуть на Ленточку и убраться подобру-поздорову, но его бегство уже не осталось бы незамеченным. Непременно пришлось бы объясняться, не сейчас, так потом… «Надо же, — думал Джаред с затаенной тоской, разглядывая приближающегося к нему хозяйского сына, — неужели я правда воображал, что смогу вообще ни разу не попасться ему на глаза?»

Он закрыл книгу, лежащую у него на колене, и торопливо поднялся, чтобы не сидеть, когда всадник окажется рядом. Книга упала в траву к самым копытам, но поднять её Джаред уже не успел. Чёрная, с белой звездой во лбу морда Байярда очутилась прямо перед ним, раздувая такие же чёрные ноздри, и Джаред, мельком глянув в выпученный конский глаз, невольно отступил.

— Не затопчет, не бойся, — раздался сверху насмешливый звучный голос.

«Я не боюсь», — хотел было возразить Джаред, но это была неправда — он в самом деле боялся. Не этого огромного коня, который, к слову сказать, действительно мог без труда затоптать человека. Дело было не в коне, а в наезднике. Джаред впервые видел хозяйского сына так близко. У него было красивое, холёное лицо с чуть поджатыми пухлыми губами, что придавало ему непреходящее выражение какой-то недоброй, холодной насмешливости, которое лишь усиливалось тоном его голоса и тем, как небрежно он поигрывал хлыстом, похлопывая себя по отвороту сапога. Он был похож на мистера Эдвина, своего отца — такой же изящный, собранный, обаятельный и в то же время неуловимо опасный. Хотя ведь у Джареда пока ещё не было никакого основания заподозрить его в последнем. Может быть, он вовсе не так жесток, как его отец.

— Кто ты такой? — спросил Дженсен, и по нескрываемому любопытству в его голосе Джаред понял, что молчание непозволительно затянулось.

Этот вопрос неизбежно должен был прозвучать — и заодно выдал, что миз Констанс за все эти дни не обмолвилась о Джареде ни словом. Он сглотнул и ответил, невольно опуская взгляд:

— Я Джаред, сэр. Раб вашего отца.

Байярд всхрапнул над самым его ухом, так, словно не меньше хозяина был изумлён таким ответом.

— Раб? — переспросил Дженсен и тронул поводья, заставляя коня