Песнь Пересмешника (ЛП) [andinanotherlifetime] (fb2) читать постранично, страница - 2

***

— Добро пожаловать, — сказал Петир, открывая передо мной дверь и приглашая войти. — Пожалуйста, устраивайся поудобнее.

Он был одет в безукоризненно сидевший на нём тёмно-зелёный дублет. Роскошь его наряда идеально подчёркивало богатое убранство каюты. В ней всё было безупречно, как я и ожидала, но самым приятным оказалось тепло, окутавшее меня, едва я переступила порог. На столе лежал ручной ткацкий станок, игла и нитки, явно приготовленные для меня. Я почувствовала прикосновение горячей ладони к пояснице, когда Петир подвёл меня к столу.

— У меня есть для тебя подарок, — весело сказал Петир.

— Лорд Бейлиш, вы уже столько всего дали мне!

— Петир, — мягко напомнил он, прежде, чем вручить мне небольшую коробку, стоявшую на краю стола. Я взяла эту изящную вещицу, перевязанную лентой и разрисованную чёрными и серебряными узорами. Развязав ленту, я не поверила своим глазам, с радостью обнаружив, что коробка доверху наполнена лимонными пирожными.

— О, это же мои любимые!

Петир издал тихий смешок.

— Я так и думал, что тебе понравится.

— Мне очень нравится, — благодарно ответила я, наматывая локон вокруг пальца. — Спасибо… Петир.

Его глаза опять потемнели, как этой ночью, когда Петир поцеловал меня в тени ночного неба. Меня охватило странное противоречивое чувство под его полным желания взглядом. Петир, должно быть, ощутил мою тревогу и наградил меня милой улыбкой, которая, впрочем, не достигла его глаз.

— У меня много работы, — сказал он. — Но ты можешь отвлекать меня, когда пожелаешь. Я очень рад твоему обществу, несмотря ни на что.

О, как теперь смотрели на меня эти серо-зелёные глаза — взгляд был полон тепла и нежности. На миг маска Петира соскользнула и теперь на меня смотрел он сам, а не этот порочный Мизинец. Это был мальчик с Перстов, друг моей матери. Он одарил меня доброй озорной улыбкой, а затем добавил:

— Надеюсь, ты тоже рада моему обществу.

***

По правде говоря, я наслаждалась тихим ненавязчивым присутствием Петира, пока сама сидела за рукоделием. Я так сосредоточилась на своей работе, что почти забыла, где я и с кем. Время от времени я бросала на Петира робкие взгляды и заметила, что когда он вчитывается в мелкие каракули на странице, между его бровей залегает глубокая складка. Иногда он запускал длинные пальцы в свои густые волосы, приводя причёску в беспорядок. Наблюдая за этим милым незнакомцем, я осознала, что по-настоящему счастлива. Наверное, я слишком засмотрелась на Петира, так как он вдруг поднял голову и сказал:

— Ты хотела что-то спросить?

— Нет, я… мне просто нужен перерыв, — запинаясь, пробормотала я. Что-то во взгляде Петира привело меня в смятение.

— Можешь почитать любую из моих книг, если хочешь, — он поднялся и окинул взглядом бесчисленное количество книг, стоявших на полках вдоль стен его каюты.

— О, а я думала, что это всё бухгалтерские книги.

— Нет, не все… Вот, возьми вот эту.

— “Песни Вестероса”, — я издала громкий стон. Гнев закипел в моей груди при виде книги в розовом переплёте с блестящей золотой отделкой. Это была детская книжка, а я больше не ребёнок. После Королевской Гавани я уже никогда не поверю опять в эти песни. Нет на свете ни доблестных рыцарей, ни отважных героев, жертвующих жизнью во имя единственной истинной любви. Зато есть злобные мальчишки-короли, без раздумий отнимающие жизнь у одних ни в чём не повинных женщин и жестоко избивающие других, пока красная кровь не замарает их белые платья. Джоффри преподал мне ценный урок, который я никогда не забуду: жизнь не похожа на песню. Давным давно Петир предупреждал меня о том же. Он отвёл меня в сторону и прошептал: “Жизнь — это не песня, милая. Однажды, к скорби своей, ты это узнаешь”. Если бы только я прислушалась к его совету, сколько бесчисленных жизней можно было бы спасти, в том числе и жизнь моего отца. — Я больше не верю в песни, — сказала я и в подтверждение своих слов швырнула книгу на стол.

— А когда-то ты их очень любила, Санса, — отметил Петир. Он дёрнул уголком рта, стараясь не смеяться над моим явным недовольством детской книжкой.

— Те дни уже миновали.

— Тогда, возможно, тебе понравится вот эта книга. Эти песни никто не поёт, милая, но они могут прийтись тебе по вкусу, — предложил Петир. Его голос сочился мёдом.

Я положила тяжёлую кожаную книгу к себе на колени и лизнула палец, чтобы перевернуть первую страницу.

— Почитай мне вслух, Санса. Я хочу послушать их в твоём исполнении, — попросил Петир до странности убедительным тоном.

— Но я не смогу сделать это подобающим образом…

— А ты постарайся ради меня, — настаивал Петир. Он поднялся и встал рядом со мной,