Моя любовь на пятом этаже (СИ) [Violetblackish] (fb2) читать постранично, страница - 3

малейших трудностей при проникновении. То ли горячая вода помогла, то ли зверское возбуждение, но только и второй палец, проникший в анус следом за первым, проскользнул легко, не встретив никакого сопротивления. Борис извлек пальцы наружу, задумчиво посмотрел на пробку, оставленную на краю ванны, и сделал еще пару глотков сладкого винчика, думая, что раз уж баловать себя новеньким, так уж по полной. На задворках мелькнула мысль, что намеки Наташки на его голубизну имеют право на жизнь. А следом возникла шальная идея о горячем твердом члене в заднице. Борис аж под воду с головой нырнул от такой мысли. Заодно и маску протестировал. Потом вынырнул, сдвинул маску на лоб, погонял ногой уточку, чтобы успокоиться, и… принялся за дело. Закинул одну ногу на стену, вторую перекинул через бортик и решительно взялся за пробку. Приставил к анусу и стал легонько совершать силиконовой шишечкой возвратно-поступательные движения, с каждым разом вводя плаг все глубже. По телу гуляли волны возбуждения, конкретно окрашенного мощнейшим чувством стыда за происходящее. Мышцы были податливыми и наконец, неожиданно для самого себя, рука протолкнула внутрь самую толстую часть пробки. Движение сопровождалось легкой болью, но мышцы ануса мгновенно сомкнулись, плотно обхватывая основание пробки. Борис дернулся и замер как мышь, прислушиваясь к новым ощущениям. Было странно и непонятно. Он оставил на основании пробки левую руку, чтобы поэкспериментировать еще, потом вернул правую на член и принялся за более привычные вещи, гарантированно сулившие разрядку. Борис уже несся к оргазму на всех парусах, когда в дверь нетерпеливо позвонили. Сначала один раз, а потом настойчиво второй, наполнив квартиру какофонией звуков.

— Ташик! — обрадовался Зеленцов подоспевшей помощи. — Все-таки передумала!

В этот момент до него дошло, что в заднице у него ни много ни мало пробка, вытаскивать которую заебешься. С другой стороны, если стоять прямо и дышать ровно, ее не особо заметно, и Борис решил оставить пока как есть. Он вскочил на ноги, расплескав добрую часть мыльной пахучей воды на пол, и пошлепал ко входу, стуча по ламинату голыми скользкими пятками.

— Ну наконец-то, я уже заждался! — объявил он, распахивая дверь, и застыл как вкопанный: на пороге стоял сосед с нижнего пятого этажа — Влад Травкин. В одних сползающих трениках и со свежими следами потеков побелки на обнаженном торсе.

— Я тебя предупреждал, что изнасилую, если еще раз меня зальешь? — спросил сосед спокойно. Так спокойно, что Зеленцову моментально сплохело. Потому что Влад говорил это неоднократно. Точнее не говорил, а орал. И судом грозил. И физической расправой. И в конце концов и угрозу изнасиловать добавил как самую жесткую меру, потому что красить потолок снова и снова в только что отремонтированной ванной не самое веселое занятие, даже с учетом того, что на дворе карантин и делать нечего. Это Борис прекрасно понимал. Как и то, что он Травкина не топил. То есть не затапливал. Потому что в прошлые разы ванну принимала Наташка, от которой гражданской ответственности не дождешься даже на выборах, а в этот раз вода все же находилась в ванне, не на полу. В этом Зеленцов готов был поклясться, но не успел. Потому что глаза соседа медленно и верно лезли на лоб. Было отчего — Борис стоял перед ним нагой, как только рожденная из пены Афродита Боттичелли. Минус ангелы на заднем фоне, плюс маска для ныряния, резиновая уточка, которую Зеленцов зачем-то сжимал в руке, и гордо торчащий из облачка мыльной пены эрегированный член.

— Заждался, говоришь? — хрипло бормотнул Травкин и сделал шаг в квартиру, аккуратно прикрывая за собой дверь.

Как человек основательно наклюкавшийся и распространяющий свое собственное неповторимое сладко-винное амбре, Борис был не в состоянии оценить пивной выхлоп от соседа. А вот стояк, распирающий треники, явно надетые на голое тело, говорил сам за себя — потоп застал Травкина за тем же самым занятием, которому предавался до визита Фемиды Борис.

Зеленцов понял, что сейчас к нему применят санкции, и не нашел ничего умнее, как попробовать спастись бегством, потому что в глазах Влада трезвых и рассудительных мыслей не было. Были пьяные и похотливые. Борис быстро прикинул в уме, может ли обвинение в изнасиловании снивелировать судебное разбирательство за три устроенных потопа, но в законодательстве был не силен. Он пискнул и рванул от разъяренного соседа вглубь коридора, намереваясь запереться в ванной, но коридор был короткий и взять хороший разбег Борис не успел. Единственным его преимуществом было то, что его целиком покрывала мыльная пена, и первая попытка Травкина схватить его за предплечье увенчалась неудачей. Однако залитый по третьему кругу потолок и жесткое желание потрахаться давали соседу нехилое ускорение, и в конце концов Борис оказался с разгона прижат лицом к стене, едва успев выставить вперед руки,