cit anno:
"Но чтобы смертельные враги — бойцы Рабоче — Крестьянской Красной Армии и солдаты германского вермахта стали товарищами по оружию, должно случиться что — то из ряда вон выходящее"
Как в 39-м, когда они уже были товарищами по оружию?
Дочитал до строчки:"...а Пиррова победа комбату совсем не требовалась, это плохо отразится в резюме." Афтырь очередной щегол-недоносок с антисоветским говнищем в башке. ДЭбил, в СА у офицеров было личное дело, а резюме у недоносков вроде тебя.
Первый признак псевдонаучного бреда на физмат темы - отсутствие формул (или наличие тривиальных, на уровне школьной арифметики) - имеется :)
Отсутствие ссылок на чужие работы - тоже.
Да эти все формальные критерии и ни к чему, и так видно, что автор в физике остановился на уровне учебника 6-7 класса. Даже на советскую "Детскую энциклопедию" не тянет.
Чего их всех так тянет именно в физику? писали б что-то юридически-экономическое
подробнее ...
:)
Впрочем, глядя на то, что творят власть имущие, там слишком жесткая конкуренция бредологов...
От его ГГ и писанины блевать хочется. Сам ГГ себя считает себя ниже плинтуса. ГГ - инвалид со скверным характером, стонущим и обвиняющий всех по любому поводу, труслив, любит подхалимничать и бить в спину. Его подобрали, привели в стаб и практически был на содержании. При нападений тварей на стаб, стал убивать охранников и знахаря. Оправдывает свои действия запущенным видом других, при этом точно так же не следит за собой и спит на
подробнее ...
тряпках. Все кругом люди примитивные и недалёкие с быдлячами замашками по мнению автора и ГГ, хотя в зеркале можно увидеть ещё худшего типа, оправдывающего свои убийства. При этом идёт трёп, обливающих всех грязью, хотя сам ГГ по уши в говне и просто таким образом оправдывает своё ещё более гнусное поведение. ГГ уже не инвалид в тихушку тренируется и всё равно претворяет инвалидом, пресмыкается и делает подношение, что бы не выходить из стаба. Читать дальше просто противно.
непосредственным и прямым начальникам В. Е. Семичастному, В. Я. Чекалову и В. А. Волкову, если они меня не отпустят, пустить себе пулю, а мои друзья журналисты найдут-де возможность поведать миру, почему я наложил на себя руки, отчего им тогда очень не поздоровится.
В. А. Волков больше других проникся моими просьбами и в качестве ходатая стал водить меня из кабинета в кабинет. Однако тогдашний начальник Девятого управления КГБ В. Я. Чекалов отпускать меня из армии ни за что не хотел.
Зачем отпускать своего журналиста, неоднократно прославлявшего деяния соответствующих служб в газетах и журналах?
Но Волков настаивал:
— Не хочет он служить. Грозит застрелиться.
— Почему?
— Потому что многие его сослуживцы ходят уже в полковниках, а он все еще в капитанах.
— Так выдвиньте на майора.
— Он уже не хочет. Говорит, хватит с меня. Просит отпустить. И я поддерживаю его просьбу. Ибо взвинчен он и действительно может сотворить непредвиденное. Я его знаю.
— Ничего он не совершит, — упорствовал Чекалов. — Отберите у него оружие. Пусть несет службу безоружным.
— Но?..
— Никаких «но». Исполняйте…
Обеспечивать безопасность членов Политбюро безоружным мне до того не случалось. Да и как ее обеспечить, если, скажем, террорист попрет на охраняемого не с пистолетом даже, а с ножом. Что станешь предпринимать? Кричать: «Мать твою перематъ, не смей!» Или: «Ты что это вздумал, негодник эдакий? Чем тебе не понравился такой красивый, такой пригожий Леонид Ильич?..»
Потому на пятый или шестой день я, безоружный, провожающий во Внуково II в очередное турне Генсека, подошел к председателю КГБ В. Е. Семичастному и в упор спросил:
— Владимир Ефимович, сможет ли безоружный сотрудник обеспечить безопасность охраняемого?
— В каком смысле безоружный? — поинтересовался начальник ведомства государственной безопасности.
— В прямом. Меня по указанию Владимира Яковлевича Чекалова лишили права ношения личного оружия и на службу посылают безоружным.
— Вы что, разыгрываете меня? — удивился Семичастный.
— Как можно? Наведите справки. Моя фамилия Красиков. Капитан Красиков.
По возвращении с задания нас с Волковым срочно вызвали к Чекалову.
— Не унимаешься, мать твою. Уймем! Не могу я тебя уволить. Есть приказ председателя лиц с высшим образованием не увольнять.
— Побойтесь Бога, Владимир Яковлевич! Какой вам от меня прок. Я с высшим образованием работу себе найду. А человек без образования ни работы на гражданке не найдет, ни семьи не сможет содержать. Мало ли какие приказы начальство отдает. Армия и органы сокращаются на одну треть, и что же, среди нескольких миллионов сокращенных не найдется ни одного человека с высшим образованием?
— Считай, уговорил. Завтра же позвоню в ЦВЭК (Центральную врачебно-экспертную комиссию) на предмет увольнения тебя из органов.
— Позвоните сейчас.
— Не веришь, что ли? Сказал, завтра.
— Позвоните сегодня, — канючу я.
— Сегодня так сегодня. — Снизошел генерал. Снимает трубку и говорит начальнику ЦВЭК: — На этой неделе к вам на обследование придет наш сотрудник — капитан Красиков Сергей Павлович, проверьте состояние его здоровья на предмет увольнения.
— Спасибо, товарищ генерал, — говорю я.
— Рано благодаришь, — взрывается Чекалов. — Если врачи не найдут причин для отчисления из армии, будешь вкалывать у меня, как медный котелок.
О, удивительная военная речь! Всем известно, что медный котелок никак вкалывать не может. Вкалывать может иголка, шило, пешня, кирка, лом, наконец. Но я уже был на седьмом небе, ибо знал: раз позвонил в ЦВЭК сам начальник управления и попросил медиков осмотреть служивого как перед увольнением, то ясно, что делается это неспроста, и врачи из кожи вон вылезут, но найдут причины для увольнения пациента именно по состоянию здоровья.
Почему же уходил я из столь престижного ведомства по собственному желанию? Потому что ежечасно, ежедневно сталкивался с фальшью сильных мира сего. На словах они за социальное равенство всех на земле, а на деле и не помышляли ни о каком равенстве.
Мои родители и младшие братья как были, так и оставались низко оплачиваемыми чернорабочими. Я с семьей из трех человек жил в одиннадцатиметровой комнате, потом — в четырнадцатиметровой и, наконец, получил отдельную полуторакомнатную квартиру, размером в двадцать три квадратных метра, окнами выходящую на Молодогвардейскую улицу. Дом был возведен из железобетонных блоков, и на каждое появление на трассе тяжелой грузовой автомашины начинал подвывать ей всеми железными фибрами чуть ли не за километр до подхода к дому, и продолжал подвывать на таком же расстоянии при прощании, столь трогательно и заунывно, что впору было на стену лезть или бежать из дома от вредного шума.
У начальства, разумеется, квартиры были в кирпичных, звуконепроницаемых домах, гораздо большего метража и самых современных удобств.
…Врачи ЦВЭКа не без оснований
Последние комментарии
11 часов 25 минут назад
12 часов 57 минут назад
16 часов 51 минут назад
16 часов 55 минут назад
22 часов 16 минут назад
2 дней 9 часов назад