Патологическая анатомия [Тим Каррэн] (fb2) читать постранично, страница - 52

Хейс обратил на это мое внимание.

Хотя в этом и не было необходимости. В прошлом году или около того Болтон был поражен серией странных, необъяснимых исчезновений. И поскольку это был, по сути, маленький городок, населенный низшими слоями рабочего класса, класса, который, как правило, не доверял полиции, я не сомневался, что эти похищения продолжались гораздо дольше. Кое-что из этого Хейс признал правдой.

Но постепенно этот дьявол, который похищал людей с улицы, становился все более смелым. И на своем пути он оставлял объеденные человеческие останки. Иногда целые тела были пережеваны и изуродованы до крайней степени, а иногда после его трапезы не оставалось ничего, кроме объедков. И самое неприятное было то, что очень часто эти останки находили на крышах домов. Было даже несколько свидетелей, и все они сходились в одном: убийца был маленьким и проворным, и он проявлял почти обезьяноподобные черты... убегая прямо по стенам или по деревьям. Единственный отпечаток ноги был обнаружен в саду дома похищенного ребенка, и, судя по отпечатку, эта ступня была маленькой и деформированной, но принадлежала не обезьяне, а скорее какому-то уродливому карлику.

Снова вызвали Дерби, и этот решительный пес повел нас в оживленную погоню по городу, наконец выведя нас на грязные и гниющие улицы Ист-тауна. Если вы знаете Ист-таун только по его высоткам, таунхаусам и процветающему художественному сообществу, то вы бы не узнали абсолютные трущобы, которыми он был в 1920-х годах. Улицы без освещения, вместо дорог в основном просто грязь с ободранными гниющими бревнами, хотя было несколько колониальных и кирпичных магистралей. Весь район был грязным и вызывал клаустрофобию: скопление закрытых ставнями старинных домов, заброшенных фермерских построек, покосившихся складов и кварталов жилых домов времен 18 века. Все здания были древними, некоторые из них были на стадии разрушения; безумное одеяло замшелых крыш, узких переулков и многолюдных проспектов. Там не было ни электричества, ни газа, а воду приходилось брать из общественных колодцев. Также довольно часто там вспыхивали эпидемии брюшного тифа и гриппа.

Но что мне лучше всего запомнилось в этом районе?

Запах: сырой, отвратительный запах, который, казалось, пропитал каждое жилище и, да, было похоже на то, как будто эта часть Болтона разлагалась. Все это давным-давно снесли бульдозерами, и за это мы все можем быть благодарны.

Во всяком случае, именно сюда привел нас Дерби, в убожество многоквартирных домов, чудовищ Георгианской эпохи, разбитых на квартиры. Он подвел нас к воротам, окружавшим заросший двор. Над нами возвышался обветшалый высокий дом с разбитыми решетчатыми окнами. Даже в таком районе, как Ист-таун, это было место с дурной репутацией.

Я стоял там, на грязной улице, с десятью полицейскими, осматривал этот дом, вдыхал его запах, и мне он ни капельки не нравился. Хейс приказал двум офицерам взломать дверь, и они сделали это без особых проблем. Даже там, где мы стояли, чувствовался запах горячих, бурлящих миазмов разложения, сочащихся наружу.

Хейс и его люди шли впереди, и после нашего опыта в Крайстчерче мы ожидали самого ужасного и ни в малейшей степени не были разочарованы. Дом, очевидно, был заброшен в течение десятилетий, если не намного дольше. Мебели в нем не было. Обои висели полосами, деревянные панели были изжеваны мышами до опилок. Стены были покосившимися, полы – неровными. Когда мы вошли, внутри все заскрипело и застонало.

Первое, что я сразу заметил, это атмосфера этого места... сочащаяся гноем и гнилая, с сырой пеленой в воздухе, от которой у меня по спине поползли мурашки. Это было похоже на то, как я представлял себе чумной корабль, полностью пропитанный болезнями и удушливый. Можно было почти ощутить ужас, наполнивший это место, безумие, отчаяние и духовное разложение. Он сочился из стен и парил в воздухе мефитовыми парами.

- Вы тоже чувствуете это, да? - сказал один из полицейских. - В животе, в горле... от этого просто тошнит.

Он был прав. Это место не только вызывало физические страдания, оно заставляло почувствовать, как петля медленно затягивается вокруг горла.

- Господи, какая вонь, - вот и все, что сказал детектив Хейс.

И, да, вонь была ужасная. Атмосферу можно было ощутить своим мозгом, позвоночником, животом, но запах этого заплесневелого дома был просто тошнотворным. Бурлящий поток пыли и сырости, гнили и плесени. Но было и нечто большее, потому что там чувствовался запах смерти – старой смерти и новой смерти. Органическое разложение и более свежий запах, резкий и сырой: вонь свежей крови, хрящей и хорошо прожаренного мраморного мяса.

- Что ж, - сказал Хейс надтреснутым голосом, - давайте сделаем то, для чего мы пришли.

Мы обыскали верхние этажи и не нашли ничего, кроме грязи, гниющей штукатурки и сундука, наполненного древней одеждой. И все же мы знали, что там что-то есть. Мы слышали, как он двигался в тени и царапал стены, все время держась подальше от --">