2medicus: Лучше вспомни, как почти вся Европа с 1939 по 1945 была товарищем по оружию для германского вермахта: шла в Ваффен СС, устраивала холокост, пекла снаряды для Третьего рейха. А с 1933 по 39 и позже англосаксонские корпорации вкладывали в индустрию Третьего рейха, "Форд" и "Дженерал Моторс" ставили там свои заводы. А 17 сентября 1939, когда советские войска вошли в Зап.Белоруссию и Зап.Украину (которые, между прочим, были ранее захвачены Польшей
подробнее ...
в 1920), польское правительство уже сбежало из страны. И что, по мнению комментатора, эти земли надо было вручить Третьему Рейху? Товарищи по оружию были вермахт и польские войска в 1938, когда вместе делили Чехословакию
cit anno:
"Но чтобы смертельные враги — бойцы Рабоче — Крестьянской Красной Армии и солдаты германского вермахта стали товарищами по оружию, должно случиться что — то из ряда вон выходящее"
Как в 39-м, когда они уже были товарищами по оружию?
Дочитал до строчки:"...а Пиррова победа комбату совсем не требовалась, это плохо отразится в резюме." Афтырь очередной щегол-недоносок с антисоветским говнищем в башке. ДЭбил, в СА у офицеров было личное дело, а резюме у недоносков вроде тебя.
Первый признак псевдонаучного бреда на физмат темы - отсутствие формул (или наличие тривиальных, на уровне школьной арифметики) - имеется :)
Отсутствие ссылок на чужие работы - тоже.
Да эти все формальные критерии и ни к чему, и так видно, что автор в физике остановился на уровне учебника 6-7 класса. Даже на советскую "Детскую энциклопедию" не тянет.
Чего их всех так тянет именно в физику? писали б что-то юридически-экономическое
подробнее ...
:)
Впрочем, глядя на то, что творят власть имущие, там слишком жесткая конкуренция бредологов...
черной сталью пистолет.
— Вот вам и огонек! — насмешливо проговорил Машукин. — А вы говорите, гражданин, нет спичек, ай-яй-яй, как нехорошо лгать…
— В чем дело? — Грачев рванулся в сторону. — Хулиганы!
— Не волнуйтесь, гражданин Грачев, вам только придется объяснить, зачем вы носите с собой пистолет, — негромко сказал Гончаров.
Несколько мгновений задержанный молчал, затем какое-то глумливое выражение появилось на его лице:
— Я?.. Оружие ношу? Да вы смеетесь, гражданин начальник… Могу чистосердечно признаться, что я Грачев — сын собственных родителей, но насчет оружия, виноват… Да что вы! Пистолет! Да разве он мой? Я от него категорически отказываюсь. Так и знайте, гражданин начальник. Это ваш пистолет. Вам мне его навязать не удастся. Я прокурору то же самое скажу: пистолетик не мой.
— Бросьте, это уже старые штучки, вы что-нибудь поновее придумайте!
Радуясь, что могу быть чем-нибудь полезен, я подошел и сказал, что подтвержу в любом месте, как из кармана этого субъекта…
— Гражданина, — перебил меня Гончаров.
— …был вынут пистолет, — закончил я.
— Благодарю вас, — ответил Гончаров и, повернувшись к Машукину, резко скомандовал: — Быстро в машину его!
— Ах, так! — прошипел Грачев. — Вот вы кто!
И вдруг, рванувшись всей силой вперед, почти падая на колени и волоча за собой висевшего у него сзади Машукина, он вырвал руки и сделал скачок в сторону, прямо ко мне. Я видел какую-то тысячную долю секунды его злые стеклянные глаза, и волна страшной ненависти захлестнула меня. Как? Еще не все кончено? Хочешь удрать? Опять убивать, грабить?!
Я бросился к Грачеву, и мы оба упали на доски станционного помоста. В то же мгновение он нанес мне удар кулаком по голове, стараясь оглушить, но я уже успел схватить его за горло, и такая ненависть овладела мной, что я задушил бы его, если бы не почувствовал, как чьи-то сильные руки поднимают меня.
— Не горячитесь, — услышал я спокойный голос Гончарова, — зачем вы ввязались в драку? Я ведь предупреждал вас. Теперь он действительно будет жаловаться прокурору, что с ним сотрудники милиции невежливо обращались. Иди потом, объясняйся!
Я поднялся на ноги. Тело ныло, я чувствовал на шее за ухом кровоточащую царапину. Машукин, крепко держа за руку моего врага, вел его по лесенке вниз с помоста.
— Сойдите вниз и помойтесь, — услышал я тихий голос Гончарова. — На нас смотрят.
— В чем дело? Что случилось? — слышались взволнованные мужские и женские голоса.
— Не беспокойтесь, граждане, — отвечал Гончаров. — Просто один человек решил ехать в город, не дожидаясь поезда, в попутной машине.
Я спустился вниз, смочил у станционной водокачки носовой платок и стал прикладывать его к царапине на шее. Лицо горело, я чувствовал боль в затылке.
— Ну чего вы ввязались? — укоризненно повторил Гончаров. — Что, без вас не обошлись бы?
— Я видел, как он хочет удрать!
— А мы стоим вокруг и дремлем? Никуда бы он не удрал, а вы устроили суматоху, заработали тумаки…
Все, что он говорил, было верно, но я не чувствовал ни сожаления, ни раскаяния. Я был, смешно сказать, рад, что вложил свою долю в поимку преступника и даже надавал ему тумаков.
— Идемте, — позвал меня майор. — Вот уже и Дроздов здесь.
Обе машины стояли рядом. Дроздов шел нам навстречу и, глядя на меня, весело улыбался. Конечно, ему уже обо всем доложил Машукин.
— Я ненавидел этого бандита, — признался я.
Гончаров и Дроздов громко рассмеялись.
— А вы думаете, мы в него влюблены? — сказал майор. — Но в нашем деле такой способ выражать свои чувства не годится. Да вы к тому же доставили ему несколько радостных минут. Он может в известной степени считать себя удовлетворенным тем, что ему удалось намять бока сотруднику милиции. — Гончаров, хитро прищурившись, посмотрел на меня. — Ведь он не знает вашей истинной профессии. Эх, вы! И чего было горячиться? Что это, последний случай в нашей жизни? Вся беда в том, что он, по-видимому, даже не предпоследний.
Последние комментарии
4 минут 22 секунд назад
23 часов 25 минут назад
23 часов 43 минут назад
23 часов 52 минут назад
23 часов 54 минут назад
23 часов 56 минут назад