Существо [Ян Злев] (fb2) читать постранично, страница - 3

рассказывает о каком-то месте в Норвегии, где в небе по ночам мерцают странные огни, которые ни один учёный не может объяснить. Приближается свет одинокого придорожного фонаря.

– Ты чего? – она смотрит на его серое мокрое лицо огромными обеспокоенными глазами.

На минуту он потерял сознание: «Ничего, в следующий раз все получится, как надо».

– Я так виновата, прости меня, слышишь, прости, пожалуйста, только не оставляй меня одну.

Её черные стеклянные глаза сливались с ночью. Непрекращающийся шёпот едва можно отличить от шума ветра. Ему хорошо и спокойно, как будто они одни в этом моменте, и ничего нет за пределами их машины. Он ухватился рукой за скользкую, торчащую из шеи, ветку.

– Всё будет хорошо, тебе помогут, это всё моя вина, прости, прости, прости, – продолжая нашёптывать, она вывернула сумку и перебирала предметы в поисках телефона.

Он хотел сказать, что виноват как раз он. Это он не мог смириться с тем, что мир продолжит своё существование без него, что она продолжит жить дальше и постепенно забудет о нём. Или будет до конца жизни прокручивать в голове их время и захлёбываться чувством вины. Или уйдет в химозную кататонию, и вспышки памяти будут изредка возвращать её в искусственный ад.

Но всё это будет без него. Он исчезнет даже для самого себя. Он выбрал бы этот грязный хаос вместо пустоты в несуществующем измерении. Он готов застрять в этой больной минуте навсегда, лежать здесь среди осколков и наблюдать за её чёткими движениями, слушать её размеренный шёпот, чувствовать, будто нужен и любим.

Сердце заколотилось, усилив кровотечение.

Помочь ей освободиться от боли, простить себя, отпустить его и жить дальше с лёгким притягательным оттенком печали – это не то, чего он хотел.

Остаться здесь без ответов и возможности говорить, без права на светлое желание, вечно мучить себя, доводя до безумия, чтобы когда-нибудь через множество неизмеримых дней сгореть под тусклым фонарём, превратиться в этот ветер, уйти в лужу, и всё равно мусолить воспоминание о её первой улыбке только для него. Так не должно быть.

Листья на дубе застыли, фонарь не скрипел, её голос стал чистым.

– Его нет, телефона нет, – она положила руку на его мокрую от крови грудь.

Ему потребовалось несколько секунд, чтобы как следует сжать ветку и выдернуть её из шеи.

Боль ушла, вылилась на его белый свитер, на асфальт, на дрожащее пятно под фонарём, видимо добралась до пса и смешалась с осенним воздухом.