cit anno:
"Но чтобы смертельные враги — бойцы Рабоче — Крестьянской Красной Армии и солдаты германского вермахта стали товарищами по оружию, должно случиться что — то из ряда вон выходящее"
Как в 39-м, когда они уже были товарищами по оружию?
Дочитал до строчки:"...а Пиррова победа комбату совсем не требовалась, это плохо отразится в резюме." Афтырь очередной щегол-недоносок с антисоветским говнищем в башке. ДЭбил, в СА у офицеров было личное дело, а резюме у недоносков вроде тебя.
Первый признак псевдонаучного бреда на физмат темы - отсутствие формул (или наличие тривиальных, на уровне школьной арифметики) - имеется :)
Отсутствие ссылок на чужие работы - тоже.
Да эти все формальные критерии и ни к чему, и так видно, что автор в физике остановился на уровне учебника 6-7 класса. Даже на советскую "Детскую энциклопедию" не тянет.
Чего их всех так тянет именно в физику? писали б что-то юридически-экономическое
подробнее ...
:)
Впрочем, глядя на то, что творят власть имущие, там слишком жесткая конкуренция бредологов...
От его ГГ и писанины блевать хочется. Сам ГГ себя считает себя ниже плинтуса. ГГ - инвалид со скверным характером, стонущим и обвиняющий всех по любому поводу, труслив, любит подхалимничать и бить в спину. Его подобрали, привели в стаб и практически был на содержании. При нападений тварей на стаб, стал убивать охранников и знахаря. Оправдывает свои действия запущенным видом других, при этом точно так же не следит за собой и спит на
подробнее ...
тряпках. Все кругом люди примитивные и недалёкие с быдлячами замашками по мнению автора и ГГ, хотя в зеркале можно увидеть ещё худшего типа, оправдывающего свои убийства. При этом идёт трёп, обливающих всех грязью, хотя сам ГГ по уши в говне и просто таким образом оправдывает своё ещё более гнусное поведение. ГГ уже не инвалид в тихушку тренируется и всё равно претворяет инвалидом, пресмыкается и делает подношение, что бы не выходить из стаба. Читать дальше просто противно.
четверть часа остановился на родной станции Богарная. Трайнин, как раз дежуривший на платформе возле своего танка, с надеждой осматривал полупустынный перрон. Ему повезло, увидел коменданта Шнакаева. Окликнул его:
— Дядя Ваня!
Тот оглянулся на оклик, сразу же узнал Трайнина.
— Петро, ты ли это?!
— Я, дядя Ваня, я... Моих никого не видал?
— Да Надежда ж твоя здесь, на станции. Погоди-ко, я мигом ее сыщу...
Вскоре действительно прибежала жена. И — в расспросы:
— Значит, уже на фронт, Петенька?
— На фронт, Надюша, на фронт...
— А куда?
— Вот этого не ведаю...
Говорил откровенно. Он действительно не знал, куда помчит его состав после этой короткой встречи с женой. Да о конечном пункте назначения в это время, думается, не знал даже и командир бронетанкового дивизиона.
...Лишь после того как миновали Рязань, стали догадываться, что едут защищать Москву. В районе станции Ожерелье впервые увидели ряды надолб, ежей, противотанковые рвы.
— Неужели думают, что фашисты подойдут даже сюда? — услышал из-за спины Петр удивленный голос своего командира танка старшего сержанта Николая Обухана. — Это ж дачный район Москвы, я здесь до войны бывал...
— Выходит, есть такая угроза, коль укреплений понастроили, — глухо ответил старшему сержанту кто-то из танкистов.
«Дачный район Москвы», «Дачный район Москвы», — тревожно билось в голове у Трайнина. — Это ж, считай, километров сто от столицы, не больше. Неужели и в самом деле дойдут?.. — Но тут же решительно стиснул кулаки, ответил сам себе: — Не пустим! Жизни не пожалеем, но не пустим! Не дойдут!»
12 ноября выгрузились на небольшом полустанке под Солнечногорском. Прибыли сюда не без потерь. Еще на подходе к Москве их эшелон дважды бомбила вражеская авиация. В первый раз фашистские асы еще осторожничали, сыпали бомбы с предельной высоты. Это не приносило особого вреда. Но во время второго налета, проведав, что эшелон-то идет без зенитного прикрытия, обнаглели: снижались до бреющего, проносились вдоль эшелона так низко, что едва не цепляли за башни танков своими шасси, поливали пушечным и пулеметным огнем. Убили и ранили несколько находившихся на платформах танкистов, подожгли одну «бэтушку» — угодили пушечной серией в топливные баки.
Тушили горящий танк на ходу, потому как машинист, до этого, видимо, уже не раз попадавший в подобные переплеты, не сбавил хода. Знал: неподвижный состав «юнкерсы» разнесут в два счета. И вот танкисты, не обращая внимания на вражеские самолеты, ходившие взад-вперед вдоль эшелона, сорвали с пылающей машины брезент, перекрыли моторные жалюзи и начали поливать его пенными струями из огнетушителей, снятых с соседних танков. И сбили-таки пламя, уже грозившее перекинуться на другие платформы...
Разгружались под холодным, вперемешку с мокрым снегом, дождем. Когда вытянули танки в колонну, поступила команда всем экипажам прибыть в ее голову на построение. Там зачитали обращение Военного совета Западного фронта, из которого Трайнин, как, впрочем, и остальные танкисты, понял главное: ожидается новое наступление немецко-фашистских полчищ на Москву. И лозунг «Ни шагу назад!» был воспринят всеми как боевой приказ Родины.
Когда возвращались к своему танку, старший сержант Обухан протянул Трайнину свежую газету. Пояснил:
— Это наша, фронтовая. Почитай, механик, про боевые дела шестнадцатой армии, о ней здесь много пишут.
— А почему именно о шестнадцатой? — вопросительно взглянул на командира Петр.
— Да потому, что мы с сегодняшнего дня входим в состав этой армии...
— Понятно...
Трайнин пробежал глазами по газетным столбцам. Прочитал выделенное жирным шрифтом: «На подмосковных полях немецкий фашизм должен найти себе могилу!»
— А ты вот эту, вот эту заметку почитай, ткнул пальцем в полосу Обухан. — Здесь интересный случай описан.
Петр вчитался в указанное старшим сержантом. В заметке описывался подвиг, совершенный экипажем заместителя политрука (воинское знание младшего политсостава, соответствующее званию старшина) Медведева. БТ-7, где Медведев был командиром, действовал в разведке. Неожиданно на его пути попалась вражеская артиллерийская батарея. Правда, советский танк вышел к ней с тыла. Но фашисты заметили его, начали разворачивать орудия. Все решали секунды. Медведев не растерялся. Метким выстрелом подбив одну из пушек, он приказал своему механику-водителю вести танк на батарею. Тот на высокой скорости сблизился с ней и начал подминать гусеницами остальные орудия. В течение нескольких минут все было кончено, вражеская батарея перестала существовать.
Да, это был настоящий подвиг! Один легкий советский танк вышел победителем в схватке с шестью фашистскими орудиями!
Петр кончил читать, задумался. Мысли его прервал Николай Обухан. Обнял за плечи, заглянул в глаза, спросил:
— Ну как? Правда, здорово! Один против шести стволов! Выходит, можно бить фашистов?
— А я в этом и раньше не сомневался, —
Последние комментарии
20 минут 50 секунд назад
1 час 53 минут назад
5 часов 46 минут назад
5 часов 51 минут назад
11 часов 12 минут назад
1 день 22 часов назад