Гений (СИ) [Данил Сергеевич Кузнецов Смит Даниил] (fb2) читать постранично, страница - 3

расчётам... где-то... плюс сто пятьдесят, - терпеливо ответил Склянский.

   - Ничего себе!

   - Итак, эксперимент начинается... - Склянский нажал в угол экрана. - Начинается... сейчас!

   На дисплеях стали видны температура и схема расположения атомов гелия в банке. Пока-зания электронного термометра быстро поползли вниз.

   Минус десять... тридцать... пятьдесят... восемьдесят... сто...

   Ничего не происходит.

   Минус сто двадцать... сто пятьдесят... сто восемьдесят... двести...

   Лёня почувствовал, что стало жарче.

   - Эдмунд Мечиславович, сколько сейчас градусов тепла? - шёпотом спросил он.

   - Плюс сто двадцать. Не касайся лицом стекла в шлеме, - так же тихо прозвучал ответ справа.

   Минус двести двадцать... двести тридцать... двести сорок...

   Температура скафандров едва заметно повышалась.

   Минус двести пятьдесят... двести шестьдесят... двести шестьдесят пять...

   - Сейчас гелий станет жидким, - сказал Склянский.

   Минус двести шестьдесят семь... двести шестьдесят восемь... Частицы сблизились, но оста-вались в таком же беспорядке... Минус двести шестьдесят девять градусов... Гелий стал жидким.

   - Есть, - чуть слышно прошептал Эдмунд Мечиславович, но Лёня услышал.

   - Что, уже всё получилось?

   - Нет, самое интересное ещё впереди. Гелий ведь не твердеет при нормальном давлении и абсолютном нуле.

   - Совсем не твердеет?

   - Совсем, - ответил Склянский. - Но я заставлю его это сделать.

   - Как?

   - Я изменю температуру абсолютного нуля, передвину ещё дальше этот предел холода.

   - Вы серьёзно, профессор?

   - Да, - в голосе Эдмунда Мечиславовича слышалась непоколебимая решительность.

   Минус двести семьдесят один... двести семьдесят два... двести семьдесят два с половиной... ну... двести семьдесят три...

   В скафандрах стало жарко.

   - Ничего, потерпим, - сказал Склянский.

   Минус двести семьдесят три целых одна десятая градуса... одиннадцать... тринадцать... че-тырнадцать сотых...

   - Сейчас будет точка абсолютного нуля там и плюс сто пятьдесят - здесь, - сказал Эдмунд Мечиславович.

   Есть... Поступательное движение молекул прекратилось. Стало очень жарко. Склянский и Лёня включили охладители скафандров на полную мощность. Эдмунд Мечиславович ещё сказал, очевидно, обращаясь к компьютеру холодильника:

   - Включить ультракриогенератор! Мощность сто десять процентов!

   Томительные секунды ожидания, долгие, как эоны... Прошла минута... а может быть, веч-ность...

   - Должно же работать... - сказал Склянский.

   И... получилось. Минус двести семьдесят три целых пятнадцать сотых и... одна миллиардная доля градуса! Две, три, четыре миллиардных!

   - Ура!!! - во весь голос выкрикнули Склянский и Лёня.

   - Но сейчас мы сделали только половину работы, - добавил Эдмунд Мечиславович уже нормальным голосом. - Мы пока только сжижили гелий и продвинулись ниже старой отметки предела холода, а осталось ещё сделать гелий твёрдым и добраться до новой отметки абсолютного нуля.

   Время очень медленно тянулось. Абсолютный нуль чуть быстрее продвигался вниз.

   Наконец, при температуре минус 273,1546 градуса атомы гелия собрались в некое подобие кристаллической решётки и образовали что-то вроде бруска светлого материала.

   А охладить пространство ниже минус 273,1612 градуса не получилось: ультракриогенератор сломался.

   Склянский поспешно потыкал по экрану, видимо, возвращая прежнюю температуру обеим частям холодильника, и два человека в плавящихся уже скафандрах бросились наружу.

   Когда спецодежда охладилась и затвердела, они её стянули, и Лёня сказал:

   - Ну и приключение было!

   В этот день Лёня пришёл домой в половине шестого. Отыскал чистый блокнотик и напи-сал:

  "ЛИЧНЫЙ ДНЕВНИК

  ШКЛЯРСКОГО ЛЕОНИДА АРНОЛЬДОВИЧА,

  родившегося 20 июня 2006 года нашей эры.