С определённой точки зрения [Наталья Анатольевна Захарова] (fb2) читать постранично, страница - 75

Так жить…

– Что-то ты коротковат для штурмовика!

Люк смерил взглядом мелкую, но очень наглую принцессу, стянул шлем и фыркнул.

– Хочешь сидеть здесь дальше? – светски поинтересовался Скайуокер. – Я могу и вернуться туда, откуда пришел.

В глазах Леи мелькнуло замешательство, но девушка взяла себя в руки, резво застучав каблуками в направлении двери.

– Не так быстро, – придержал ее за рукав Люк.

– Что?..

– Принцесса, – кисло протянул Люк, шустро прилаживая на руки пытающейся сообразить, что происходит, Лее, фальшивые наручники. – Ты что, кореллианских боевиков обсмотрелась? Прорва солдат, и мы, прогулочным шагом! Рот закрыла, шагаешь молча, делаешь, что говорят. Все возмущения и возражения после того, как уберемся отсюда. Ясно?

– Я…

– Ясно?! – рыкнул Люк, глядя в лицо принцессы. Лея фыркнула, но, слава Силе, заткнулась. Люк закатил глаза, выдыхая, – кто б знал, как она его бесила! – напялил шлем, свистнул Хану, и импровизированный конвой зашагал с целеустремленным видом по коридору.

Взревела сирена, штурмовики организованно помчались в разные стороны на перехват возможного противника. Все попытки припахать к этому процессу и Люка с Ханом пресекались утверждением, что Таркин срочно потребовал принцессу. Куда потребовал? Куда потребовал, туда и идут. Их дело – маленькое.

Беглецы спокойно, не торопясь, добрались до ангаров, потом до «Сокола», стоящего под парами, до встретивших приветственным ревом вуки и кивком Бена, погрузились и спокойно отчалили под прикрытием суматохи, никем не замеченные.

* * *

Вейдер напряженно всматривался в Силу. Оби-Ван как сквозь перекрытия в космос провалился: тишина и пустота. Отлично помня всю степень коварства и мерзопакостности характера своего бывшего учителя, ситх покрывался холодным потом. Вот Кеноби мелькал на станции, шляясь по коридорам как у себя дома, и никто даже не почесался, клоны ему честь отдавали! А потом, до того, как Вейдер успел добежать, исчез, как его и не было.

Явно маскируется, гад.

А потом взвыла сирена и стало не до поисков.

Когда ситх прекратил бардак, на него налетел Таркин, которому вот прямо срочно понадобилась принцесса. Видите ли, ее высочество уже должна была как следует промариноваться в карцере и стать более сговорчивой. Мофф планировал допросить явную пособницу бунтовщиков, постращать возмездием и дать залп по не успевшей увернуться планете.

Руки Таркина аж чесались нажать на гашетку.

Вейдер считал эти мысли, не напрягаясь. На фоне воспоминаний о Кеноби представил, что бы сказал по этому поводу его бывший мастер, потом представил Палпатина, последние двадцать лет зашивающегося с делами, спящего по часу в сутки и с хроническим нервным тиком, получающего отчет о взрыве мирной планеты и вое общественности по этому поводу… Рука сжалась в кулак сама собой.

Очнулся от размышлений Вейдер, когда Таркин дрыгнул ногой в последний раз и замер, вывалив язык. Тяжело вздохнув, ситх мысленно посетовал на то, что труп моффа – не мусор, под коврик не сметешь, и пошел к себе. Каяться. Если это успеть до того, как безопасники нажужжат в уши Повелителя неправильную версию произошедшего, то мастер даже Молниями кидаться не будет. И вообще. Кеноби на борту не было. Это был глюк. Массовая галлюцинация. А то, что в процессе принцессу как банта языком слизнула… Бывает.

Этого убеждения не изменила даже написанная размашистым почерком на белоснежной поверхности медитационной барокамеры надпись «Здесь был Беня». Вейдер колупнул пальцем букву «Б», вздохнул и отправил по комлинку заявку на белую краску. После чего полез в потайной ящик за заветной бутылкой. Пить ему нельзя… но про нюхать никто ничего не сказал. Порция крепчайшей кактусовой бражки отправилась в специальный картридж, Вейдер закупорился в барокамере, отдав приказ не беспокоить.

Галлюцинации. Определенно. Он сам видел.

* * *

Однажды Люк Скайуокер открыл глаза, посмотрел на потолок, потом на пустыню, потом на Мос-Эспа… И понял, что, как в том старом живодерском анекдоте, так жить нельзя.

Так и заявил, глядя вдаль:

– Так жить нельзя.

Его можно было понять: не каждый день проваливаешься в прошлое, к тому же не своего, а чужого мира. Здешняя реальность по мелочи, но отличалась. Как теперь отличался новый Люк от старого. Впрочем, какой он там новый…

В том мире он дожил не до ума, но до седых волос: идиотом родился, идиотом и помер, потому как теперь, после благотворного солнечного удара и лечения у местечкового коновала, те зачатки мозга, что имелись в ушибленной черепушке, начали эволюционировать и пошли в рост, дав возможность начать мыслить как почти разумное существо.

Теперь, ковыряясь в вапораторах, чиня разный хлам, валяющийся в сарае, гоняя на спидере по пустыне и наслаждаясь жизнью подростка, живущего на фронтире, Люк наконец начал переосмысливать свое прошлое, отстраненно, как у чужого человека, и