ГЕНРИХ ГЕЙНЕ, из поэмы «Германия

(Зимняя сказка)», 1844 год

Ж. Милле. Сеятель

ЮНОСТЬ

Ф. Меринг

1

Благодаря родителям Карла Маркса, брак которых был на редкость счастливым, юность его, как и его старшей сестры Софьи, протекала весело и беззаботно. Его «блестящие природные дарования» будили у отца надежду, что со временем они послужат на благо человечеству, а мать называла сына счастливчиком, которому удается все, за что бы он ни взялся. Однако Карл Маркс вырос не под исключительным влиянием матери, как Гёте, или отца, как Шиллер и Лессинг. Мать его, хотя и окружавшая нежной заботой мужа и детей, была всецело занята домашними делами. Она до конца жизни не научилась даже правильно говорить по-немецки и не принимала никакого участия в духовной борьбе сына — только иногда по-матерински сокрушалась о своем Карле, думая о том, чего бы он достиг, если бы пошел надлежащей дорогой. В позднейшие годы Карл Маркс, по-видимому, сблизился со Своими голландскими родственниками по материнской линии, в особенности с одним из «дядей», Филипсом. Он неоднократно отзывался с большой симпатией об пом «славном старике», который оказывал ему и материальную помощь в трудные минуты жизни.

Однако и отец Маркса взирал уже порою с тайным страхом на «демона» в душе любимца сына. Но он умер через несколько дней после того, как Карлу исполнилось двадцать лет. Его мучили не мелкие заботы и тревоги матери-наседки, мечтавшей об удачной карьере для сына, а смутный страх перед гранитной твердостью характера Карла, чуждой его собственной мягкой душе…

Далекий от мещанской узости взглядов, отец охотно касается в письмах умственных интересов сына и восстает решительно — и вполне основательно — только против его влечения сделаться «заурядным рифмоплетом». Тешась мечтами о будущем своего Карла, старик «с поблекшими волосами и несколько подавленным духом» не мог, конечно, не задавать себе порой вопроса, соответствует ли сердце Карла его голове, присущи ли ему земные, более нежные чувства, которые приносят столько утешения в этой юдоли скорби.

Со своей точки зрения он имел право сомневаться в ном, истинная любовь к сыну, которую он «лелеял в глубине сердца», делала его не слепым, а ясновидящим. Но человеку не дано предвидеть конечных результатов своих действий, поэтому Генрих Маркс не думал и не мог предположить, что сам он, щедро наделив сына даром буржуазного воспитания, развязал крылья опасному «демону», относительно которого он сомневался, «небесного» ли он или же «фаустовского» происхождения…

Труднее выяснить, что дала подраставшему Марксу школа. Карл Маркс никогда впоследствии не упоминал ни об одном из своих школьных товарищей, и мы также не располагаем воспоминаниями кого-либо из них о Марксе. Довольно рано он окончил гимназию в своем родном городе; его выпускное свидетельство помечено 24 сентября 1835 года. Как водится, оно напутствует даровитого юношу благословением и добрыми пожеланиями и содержит шаблонные отзывы о его успехах по отдельным предметам. Все же в школьном свидетельстве отмечено, что Карл Маркс хорошо переводил и объяснял труднейшие места в древних классиках, особенно такие, где трудность заключается не столько в своеобразии языка, сколько в содержании и логической связи мыслей; его латинское сочинение обнаруживает богатство мысли и глубокое проникновение в сущность предмета, но