Ружьё [Ирина Калитина] (fb2) читать постранично, страница - 3

знаю, давай попробуем.

Они помыли, посолили соцветия и сгрызли, запив горячим чаем из электрического чайника с остатками печенья, которое нашли в кухонном шкафу.

– Мы замёрзнем ночью, – предположил мальчик.

– Ты топил когда-нибудь печь?

– Видел, как папа разжигает камин на даче.

– А у нас в коттедже газовое отопление, не знаю, почему бабушка сидит летом в этой дыре за сто «кэмэ» от города…

– Режет глаза, чёрт, забыл дома капли, выписали вчера.

– В школе?

– Нет, в специальной клинике. Мама возит меня только к профессорам, этот сказал, что проблемы связаны с компьютером. Как называется специальность врача, не помню.

– Мне делали операцию в Германии, вырезали чёрное пятно на плече, ездила туда с гувернанткой, родители не говорят по-немецки.

– Твой папа богатый, он купит тебе квартиру после окончания школы?

– Нет.

Синие озёра глаз переполнись. Девочка отвернулась, чтобы друг не видел слёз. Захлюпал ястребиный клювик – наследство отца, наполовину кавказца, и характером они мало отличались друг от друга.

– Даже маме не купит. Обставил всё так, что у них нет «совместно нажитого имущества».

В ходе борьбы против всех в хорошенькой головке столпились понятия: «ювенальная юстиция», «возраст согласия», «наследники первой очереди»….

Математика, физика и химия, которую школьные учителя и дорогие репетиторы «заталкивали» в головы ребят, не задерживались там, ибо, по мнению Жени, не могли пригодиться в жизни.

Дети нашли в сенях под скамейкой полешки, засунули в печь, между ними положили старые газеты. Разожгли огонь.

О том, как топится русская печь, ребята знали ещё меньше, чем о приготовлении овощей, и не обратили внимания на задвижку, расположенную высоко под потолком.

Ночью у мальчика в животе начались проблемы с перевариванием сырой капусты. «Удобства», как полагается в деревне, находились во дворе. Он слез с печи, голова кружилась, прошёл через сени, распахнул дверь и потерял сознание. Падая задел пустые вёдра, стоящие на скамейке, в них бабушка держала колодезную воду, ребята использовали её для чая и умывания. Раздался грохот. Девочка проснулась, тоже сползла с лежанки, пошла к дверям с одеялом на плечах, споткнулась и упала на Лёшу.

Утром рабочий экскаватора, гастарбайтер по имени Юсуф, заметил неподвижные фигурки, распростёртые подобно героям трагедии Шекспира, но не в итальянском фамильном склепе, а на ступеньках деревенского дома в российской глубинке. Юсуф о Шекспире не слышал, размышлял не долго, вызвал скорую.

Пока машина с ребятами подпрыгивала на колдобинах сельской дороги на пути в плохо оборудованную, старенькую районную больницу, фельдшер с мобильника девочки дозванивался до отца, потом глава семьи, бросив дела, договаривался о спасательном вертолёте, а бабушка, физик по специальности, на коленях перед иконой просила Бога сделать так, чтобы выстрел «Ружья» не оказался смертельным.