На новый лад… 5 [Макс Игнатов] (fb2) читать постранично, страница - 2

покивал, соглашаясь. Тем временем женщина смотрела на присутствующих и крестилась, поминая при этом какую-то небесную ось. Профессор схватил ее за руку и сказал:

– Дарья Петровна, голубушка, принесите нам водки. Той самой, которую вы так отлично готовите. И краковскую захватите, если еще не выбросили.

– А рюмок сколько? – озираясь, спросила женщина.

– Нисколько, – сказал Филипп Филиппович. – Штоф водки и стакан. И колбасу не забудьте.

Через пару минут поднос с требуемым находился в руках профессора.

– Ну-с, молодой… э-э… в общем, подходите сюда.

Лев медленно приблизился.

– Откройте рот. Иван Арнольдович, голубчик, подержите его!

Когда Трусливый Лев разинул пасть, Филипп Филиппович влил туда стакан водки.

– Глотай! И дыши! А теперь краковской… закуси! – командовал профессор, – вот, молодец!

Лев извивался в объятиях Борменталя, но доктор крепко держал животное. Впрочем, это продолжалось недолго. Эксперимент повторили, после чего Лев успокоился и медленно уполз в угол.

– Так, с одним пациентом вопрос решен, – потер руки профессор, – надо подождать с полчаса, и результат будет очевиден. Кто следующий?

Железный дровосек шагнул вперед:

– Меня зовут Дровосек, я сделан из железа. Мне нужно сердце, без него я не могу любить!

– Только сердце? – осведомился профессор. – И больше ничего? Для любви вам, голубчик, скажу по секрету, необходимы еще кое-какие органы…

– Нет, только сердце, – отрезал Дровосек.

Профессор кивнул.

– Хорошо. Сейчас я посоветуюсь с коллегой.

Он повернулся к Борменталю, и они начали шептаться.

– Что скажете, доктор?

– Исходя из размеров грудной клетки пациента, Филипп Филиппович, думаю, что подойдет бычье.

– А ежели стухнет?

– Можно поместить в масло… но как хранить? – взгляд Борменталя стал печален.

– А грудная клетка пациента вам, коллега, ничего не напоминает?

Доктор уставился на Железного Дровосека. Внезапно его озарило.

– Ну, конечно же! Консервы! О, Филипп Филиппович, вы – гений!

– Успокойтесь, Иван Арнольдович. Сейчас же попросите Федора съездить на бойню и привезти бычье сердце. Заодно пусть заедет за маслом. Так что забирайте этого железного истукана и – в дворницкую, не в операционной же его кромсать, хе-хе!

Когда Борменталь и Железный Дровосек ушли, Филипп Филиппович вытер лоб и поднял глаза. Теперь вперед вышел Страшила.

– А я чучело, набит соломой. Мне очень нужны мозги. И никто, кроме вас, не поможет мне.

Профессор почесал бороду.

– Что ж, надо подумать. Возможно, у меня осталось что-то после операции на гипофизе. Но насколько это вам подойдет, голубчик? У вас в голове может наступить такая разруха!

– Разрухи не надо, – сказал Страшила.

– Вот и я о том же, – согласился профессор. – Итак, что у нас имеется в запасе? Точно есть яичники от обезьяны, потом…

– Летучей?

– Что? Нет, обычной, – Филипп Филиппович даже не обратил внимания на вопрос – он перебирал варианты. Внезапно он посмотрел в нарисованные глаза Страшилы, улыбнулся и произнес: – Хотя зачем вам все это? Зина! – снова крикнул он.

Вошла молодая девушка. Увидев стоящих в прихожей, она взвизгнула.

Филипп Филиппович успокоил девушку, а потом некоторое время с ней о чем-то шептался. Было слышно только «…газеты, что Дарья Петровна принесла… порвать… зашить… мусор…» Страшила из разговора ничего не понимал, а Элли с Тотошкой ничего не слышали. Трусливый Лев так и вовсе тихонько похрюкивал в своем углу.

После разговора с профессором Зина аккуратно взяла за руку Страшилу и увела его на кухню. Через минуту там раздался громкий хохот Дарьи Петровны.

– Что там происходит? – спросила Элли. – И разве не вы будете давать Страшиле мозги?

– Нет, дитя мое, – покачал головой Филипп Филиппович, – в моем присутствии нет необходимости. И ничего страшного там не случится. Сейчас мои помощницы все сделают, как надо, и ваш друг будет мудрее самого толкового депутата.

Он вздохнул.

– А вы? Вы ведь тоже чего-то хотите? Спрашивайте, и если я смогу – сделаю.

– Мы устали и очень хотим домой, – сказал Тотошка.

Профессор раскрыл рот.

– Какого черта? Но как… Кто это сделал? Тебе кто-то делал операцию?

– Не было никаких операций, – ответила за песика Элли, – это такое же волшебство, какое творите вы. И он правильно сказал: мы хотим домой. Но как туда попасть – мы не знаем. И заплатить нам за ваши чудеса нечем, ведь из всех ценностей у нас – только мои серебряные башмачки. И самое главное – сначала нам надо помочь друзьям.

В этот момент дверь открылась, и в прихожую один за другим ввалились Борменталь и Железный Дровосек. Дровосека было не узнать: он весь блестел от масла, а свеженаточенный топор сиял в свете ламп. На лице Дровосека сияла улыбка.

– Это волшебно! – проговорил он. – Я стал совсем другим! Внутри меня бьется сердце!

Внутри него скорее булькало, чем билось, но улыбнувшиеся друг другу коллеги не стали разуверять обрадованного гиганта.

– Как все прошло? – сквозь зубы процедил